Карен Хорни

Независимо от сознательного желания сексуальная вина итревожность матери влияет на ее поведение в отношении ребенка. То, как онаобращается с телом ребенка, отражает ее чувства по отношению к своему телу.

Александр Лоуэн

Виртуальные родители

Надеюсь, вам понятно, что я имею в виду, когда говорю овиртуальных родителях. По сути дела, это не сами наши родители, а их образы,которые живут в нашем подсознании. Здесь, как ни странно, работает банальныймеханизм привычки. Мы привыкли к тому, как относились к нам наши родители, и мыстали относиться к себе точно таким образом. Если бы они нас ценили, мы быценили самих себя; если же они нас постоянно принижали, то мы относимся к себетаким образом. Впрочем, у нас нет никакого желания соглашаться с тем, например,что мы ничего не стоим и ничего из себя не представляем. Соответственно, внутринашего подсознания идет постоянная борьба между тем, что «говорят» нашивиртуальные родители, и тем, что мы сами по этому поводу думаем.

В результате возникла такая ситуация — мы что-то делаем ивполне довольны результатами своей работы, но тут в нашей голове возникаетмысль, что результаты эти не так уж хороши, что мы не справляемся с задачей вдолжной мере, не соответствуем идеалу... Кто это говорит в нас? Кто порождает внас эту неуверенность? Наши виртуальные родители. Родителям, вообще говоря,свойственно принимать как должное то, что у нас получается хорошо, и заострятьсвое внимание на том, что у нас не выходит.

Конечно, они делают это «ради нашего блага», стимулируютнас, так сказать, к улучшению результатов. Но с психикой всегда все непросто,такая стимуляция или оскорбляет ребенка, или, расстраивая, внушает ему чувствонеудовлетворенности собой. Чаще, конечно, случается и то, и другое. Нам обидно,что родители не замечают наших достижений, а видят одни только наши промахи. Вдетстве ребенку не понять, что за «хорошее» можно и не хвалить, тогда какнедостатки, поскольку их надо исправлять, напротив, следует предаватьгласности. Он воспринимает подобное отношение к себе и к своим поступкам какунизительное, обидное и несправедливое.

Вот, собственно, с этими чувствами, которые становятся длянас привычными в нашем детстве, нам и предстоит жить. Можно сказать, что ониживут в нас; как поется в одной популярной песенке, «через года слышу мамин яголос», который, к сожалению, постоянно напоминает мне, что я не так хорош, какбы мне того хотелось. С этим надо бороться, понимать источник этойнеудовлетворенности собой и тем, что ты делаешь, чтобы изживать даннуюнегативную привычку.

Конечно, если бы наши родители не были бы к нам строги и нетребовали от нас того, чего они от нас требовали, то, вероятно, мы бы неполучились такими, какими мы стали. И, несмотря на массу издержек, мы сработаны,прямо скажем, неплохо — мы многое умеем, мы на многое способны, у нас большойличностный ресурс. В конце концов, в противодействии иногда рождаются оченьнеплохие вещи. Главное не сломаться, а дальше... дальше работать над собой,чтобы исправить те деформации, которые возникли в процессе этогопротиводействия, и изгнать, наконец, из своего подсознания привычки бытьнедовольными собой и своими поступками.

Сколь бы тяжело это ни было, мы должны распрощаться сосвоими виртуальными родителями, с их звучащими в нас голосами. Нам незачемболее стремиться быть идеальными, таким образом мы все равно не сможемзаслужить любовь, — любовь вообще нельзя заслужить. Но главное, может быть, вдругом, — в том, что когда в тебе живет некий идеал, которому ты, как кажется,не соответствуешь, для другого человека ты не один, тебя — двое. Это какое-топостоянное непопадание в самого себя, несоответствие самому себе; такогочеловека, находящегося в состоянии постоянной расщепленности, несогласия ссамим собой, полюбить, мягко говоря, трудно. Если же нас не будут любить, то мывряд ли найдем в себе силы чувствовать себя удовлетворенными собой и жизнью.

Иными словами, благодаря нашим виртуальным родителям мыоказались в замкнутом и при этом порочном круге. С одной стороны, мы хотим бытьлюбимыми и поэтому пытаемся быть лучше, чем мы есть на самом деле; с другойстороны, именно по этой причине мы не можем быть «лучшими», поскольку постояннонаходимся где-то на половине пути к тому, какими, как нам кажется, мы должныстать. И, наконец, именно из-за того, что мы — не один человек, а двое (тот,который есть, и тот, каким мы хотим стать), ожидаемая еще с самого раннегодетства любовь так к нам и не приходит.

И нам ничего не остается, как найти в себе силы и буквальнозаставить себя избавиться от той родительской опеки, которая, конечно, таковойтеперь не является, но по привычке преследует нас в наших поступках и помыслах.Мы не нуждаемся в оценке — в этом, правда, мы должны знать себе цену. Не в томсмысле, конечно, что нам никак нельзя продешевить, выставляя себя на торгисоциальных отношений, а в том смысле, что мы должны чувствовать удовлетворениеот того, что мы делаем, как мы это делаем, а главное, что мы это делаем.

Виртуальные родители — их образы, живущие в нас, их слова,возникшие в отношениях с ними ощущения, — это важная вещь, которая помогла намстать теми, кем мы являемся. Но мы уже переросли ату конструкцию, созданныйнашими родителями «панцирь» с какого-то момента стал нам мал. И нам следуетсбросить эту скорлупу, вылупиться уже из своего яйца, встать на собственныеноги и начать свои собственный путь, ощущая удовольствие от каждого шага, откаждого поступка и действия. Только такое удовольствие может избавить нас отхронического и крайне тягостного чувства неудовлетворенности самими собой. Больдетства должна остаться в нашем детстве, а нести ее во взрослую жизньнеправильно; это, по большому счету, просто нечестно.

Когда отсутствует искренняя привязанность, часто имеют местообильные словесные заверения в том, насколько сильно родители любят ребенка икак они готовы всем пожертвовать для него.

Карен Хорни

Чувства собственной неполноценности и непригодности,ощущение слабости, малости, неуверенности концентрируются в ощущенияхнеудовольствия и неудовлетворенности, выливаясь в стремление к фиктивной цели —обретению «власти».

Альфред Адлер

Теперь, когда мы разобрались с двумя нашими главнымипсихологическими проблемами — чувством беззащитности и патологическойнеудовлетворенностью самими собой, нам осталось одно единственное —сексуальность. Итак, сделав круг, мы возвращаемся к доктору Фрейду. Казалосьбы, сексуальность и родители — это две вещи, о которых как-то странно не то чтоговорить, но даже и думать одновременно! Но приходится признать, что весь нашсовокупный инстинкт самосохранения (состоящий из индивидуальной, групповой ивидовой частей) кристаллизовался в процессе нашего взросления, а потому подбдительным оком наших родителей. И сексуальность, половой инстинкт, инстинктсамосохранения вида, поэтому не составляет здесь исключения.