Мамы уверяют своих дочек, что те обязаны им своим счастьем,и никогда не признают того, что и за многие свои несчастья они также обязаныименно им. Мать как будто говорит дочери: «Тебе, конечно, не на чторассчитывать, но, даст бог, подвернется какая удача. Ты ведь мне не чета. Явсего добилась сама и все делала правильно, а ты... Ты не можешь и не умеешь, апотому без меня ничего у тебя не выйдет!» И с этим лейтмотивом в отношенииматерей и дочерей, видимо, ничего не поделать. На уровне сознания, личногопонимания все, что делает мать для своей дочери, она делает, «чтобы было лучше».А игры иерархического инстинкта, как правило, скрыты от глаз самих игроков.

Здесь, впрочем, нужно оговориться. Дело в том, что отчастимать права, конечно, юной девочке известно о жизни и ее правилах еще оченьмало. Однако вопрос не в том, права или не права мать; вопрос в том, какчувствует себя в этот момент девочка. Ощущает она себя «прекрасной» и«замечательной» или «никому не нужной замухрышкой»? Поверив же в последнее,будущей женщине будет невообразимо трудно побороть свои страхи, своюнеуверенность, а главное — чувствовать удовлетворение от того, что она делает ичего добивается. Во всем ее будет преследовать образ матери, которая будетпродолжать шептать ей на ухо нелицеприятные тексты унижающего илиобесценивающего содержания.

Роль отца в этой пьесе — скорее роль богато (или, в другихслучаях, бедно) инкрустированной декорации, нежели активного действующегоначала. С одной стороны, он куда более доброжелателен к своей дочери, емунравится все, что бы она ни сделала и ни сказала; но с другой стороны, самимфактом своей женитьбы на ее матери он свидетельствует — «твоя мать лучше», «япредпочел тебе твою мать, извини». И вот маленькую девочку спрашивают, за когоона выйдет замуж, когда вырастет, и она, не задумываясь, отвечает: «За папу!» Ислышит в ответ: «Нет, деточка. Этого у тебя не получится. У твоего папы ужеесть жена — это твоя мама!» Что происходит в этот момент в душе ребенка,сказать трудно, но то, что ничего хорошего, можно сказать с высокой долейточности.

Особенно обостряются отношения матери и дочери в случаеразвода родителей. Девочки, которые, как правило, куда ближе к отцу, чеммальчики, переживают развод родителей тяжелее, ведь они расстаются с отцом,который им дорог. С мальчиками в этом смысле проще — они чаще придерживаютсястороны матери, а потому в случае развода между ними и их матерями обычно небывает конфликтов и непонимания. Тогда как с девочками все иначе. Если отец имдорог, а чаще всего это так, и если они любят его сильнее, чем мать, то разводродителей для них — катастрофа. А матери чувствуют, что дочери не на ихстороне, и это, конечно, не может их радовать. В этом случае интенсивностьпротивостояния матерей и дочерей усиливается, хотя зачастую они не отдают себев этом отчета.

Девочки воспитываются в состоянии притеснения со стороныматерей — более сильных, более уверенных в себе и более «обтертых жизнью».Иерархический инстинкт девочки в таких условиях заведомо имеет мало шансов длясвоего нормального и гармоничного развития. Тем более что проявленияиерархического инстинкта у мальчиков хоть и встречается сопротивлением, но, вцелом, поощряется. С девочками же этого не происходит — проявление ихиерархического инстинкта встречает не только сопротивление со стороны взрослых,но и всемерное неодобрение. С таким изуродованным иерархическим инстинктоммолодые женщины и выходят в самостоятельную жизнь.

Мне всегда была непонятна Твоя полнейшая бесчувственность ктому, какую боль и стыд Ты был способен вызвать у меня своими словами исуждениями, казалось, Ты не имел представления о своей власти надо мной.Конечно, мои слова тоже нередко Тебя оскорбляли, но в таких случаях я всегдасознавал это, страдал, однако не мог совладать с собой, сдержаться и, едвавыговорив слово, уже сожалел о сказанном. Ты же беспощадно бил меня своимисловами, Ты никого не жалел ни тогда, ни потом, я был перед Тобой беззащитен.

Франц Кафка («Письмо отцу»)

Случаи из психотерапевтической практики:

«Клизма — педагогический инструмент»

Тамара была госпитализирована в Клинику неврозов им.академика И. П. Павлова с жалобами на сниженное настроение, чувствоподавленности, апатию, утрату интереса к жизни, снижение массы тела, нарушениясна. Проще говоря, у этой пятидесятишестилетней женщины налицо были всесимптомы депрессии. Состояние стало развиваться после смерти матери. Тамарабыла не замужем, детей у нее не было, так что после случившегося она осталасьсовсем одна. Работу свою на швейной фабрике она не любила, а в коллективечувствовала себя неуютно. В общем, формальных поводов для депрессии было предостаточно.

Надо сказать, что поначалу Тамара была немногословна,смотрела на меня испуганными глазами, но через какое-то время мне удалось ееразговорить. В таком возрасте вряд ли имеет смысл спрашивать женщину, почемуона не вышла замуж или хотя бы не родила ребенка, но все-таки я должен был этоспросить. Вот я и спросил, а она расплакалась и снова стала что-то говорить освоей матери. Сначала я не понял, почему она так странно отвечает на вопрос освоей личной жизни, но потом все встало на свои места.

Мать Тамары была очень тяжелым человеком. Молодость онапровела на союзных стройках, поскольку по складу и по духу была активисткой. Носудьба подставила ей подножку. На одной из упомянутых строек она познакомиласьс мужчиной, который сделал ей предложение всего через пару месяцев послезнакомства. Мать Тамары согласилась, они поженились и вернулись в Ленинград, наместо жительства молодой супруги. Скоро последовала беременность, а вместе сней и ужасное открытие. Оказалось, что супруг Тамары был юром, провел какое-товремя в тюрьме и просто нуждался в том, чтобы получить ленинградскую прописку.

Мать Тамары, узнав о том, что она стала инструментом в рукахсвоего мужа, немедленно выгнала его из комнаты своей коммунальной квартиры иподала на развод. Так мать Тамары в одночасье стала матерью-одиночкой, а неродившаяся еще девочка — «безотцовщиной». С тех пор в этой семье, состоявшей издвух человек, был строжайший, хотя и негласный, запрет на мужчин. Мать Тамарыникак не могла пережить обман своего мужа, отца Тамары, замкнулась, а спустякакое-то время стала совершенно невыносимой.

У матери Тамары постепенно сформировалась целая теориякасательно мужчин, их эгоистичности и лживости. Тамаре запрещалось дружить смальчиками, а потом и с юношами. Попытки Тамары устроить свою личную жизньпресекались матерью в самых резких и грубых формах. Даже когда у Тамары всекрете от матери возникали какие-то отношения с мужчинами, мать быстро об этомдогадывалась, выслеживала свою дочь и устраивала на публике ужасные сцены —кричала на нее, обзывая самыми последними словами, сыпала обвинениями на еемолодого человека и т. п. Сначала Тамара пыталась как-то сопротивляться матери,но мать не сдавалась и продолжала свой натиск.

Окончательно Тамара сломалась после того, как у нее появилсямужчина, от которого она забеременела. Этот молодой человек сделал Тамарепредложение, пошел просить ее руки у матери (об этом Тамара сама егопопросила), но мать Тамары даже не пустила его на порог, и он вынужден былретироваться. Тамара оказалась под домашним арестом, а потом мать вынудила еесделать аборт. Разумеется, все это делалось под благовидным предлогом защитыдочери от «ужасных мужчин».