вас в Саффолк, — продолжил господин Уильямсон. — Он объяснил, в чем заключается ваше поручение.

— Отец…

— Выезжаете завтра утром. Чем раньше, тем лучше. Будете путешествовать под видом внештатного служащего из Управления общественных работ, вам поручено доставить письмо генерального инспектора начальнику порта в Харидже — насколько мне известно, оттуда до Чампни рукой подать. В Управлении общественных работ вам предоставят лошадь. Составьте свой маршрут так, чтобы непременно посетить Чампни и навести там справки. — Уильямсон махнул рукой. — Поблизости есть кирпичная мануфактура; если у кого-то возникнут вопросы, скажете, что осматриваете местную глину. Единственное, что нам известно наверняка о будущей судьбе Лондона: чтобы отстроить город заново, понадобятся кирпичи. А что касается остального… — Уильямсон выдержал многозначительную паузу. — Господин Чиффинч уже объяснил все, что вам необходимо знать.

Уильямсон не мог скрыть досаду. Он не любил, когда его держат в неведении, и его выводила из себя сама мысль о том, что я знаю нечто, неизвестное ему.

— Есть одно затруднение. Мой отец, сэр. Я должен как можно скорее перевезти в Савой и его, и наши вещи.

— Ах да. Управление общественных работ на несколько часов выдаст вам маленькую повозку. До конца дня вы свободны. Таким образом, я даю вам более чем достаточно времени для переезда. Что-нибудь понадобится — обращайтесь.

В первый раз в жизни я почувствовал, что близость к власти может быть и благом. Еще вчера все это было бы невозможно. А теперь я получил желаемое благодаря одному росчерку чужого пера.

На следующее утро в нашем новом жилище в Савое я встал рано и поехал в северо-восточном направлении. Когда я выезжал, батюшка завтракал: на его коленях сидели малыши — так госпожа Ньюкомб решила сделать моего отца полезным. И батюшка, и младшие Ньюкомбы казались вполне довольными таким положением дел — во всяком случае, пока.

День выдался пасмурным, но дождя не было. Сначала я через развалины Сити выехал на Лиденхолл-стрит — эту часть города Пожар обошел стороной. Стоило мне проехать через Олдгейт и оказаться за стеной Сити, и я сразу ощутил приятную легкость. Чем дальше я удалялся от города, тем легче становилось у меня на душе.

Показались сады, фруктовые деревья и загоны — некоторые из них располагались возле самой дороги, — и наконец передо мной раскинулась сельская местность. Воздух тоже изменился: городской смог рассеивался, а потом и вовсе исчез. Цвета стали насыщеннее. Ярко-зеленый оттенок травы, деревьев и кустов прямо-таки бил по глазам. Я и не замечал, что цвета Лондона, Уайтхолла, Вестминстера и даже Челси превратились в пепельно-серые, — так к ним привыкли мои глаза.

Шли часы. Несмотря на осенние дожди, дорога оказалась в лучшем состоянии, чем я ожидал: летний зной успел превратить грязь практически в обожженную глину. Чем дальше, тем веселее мне становилось: меня будто отправили в отпуск. Если у батюшки будет припадок или он опять куда-нибудь уйдет, я об этом даже не узнаю. Если господину Уильямсону понадобится секретарь, чтобы писал под его диктовку до позднего вечера, рядом с пером в руке будет сидеть кто-нибудь другой. Иными словами, в свой первый день за пределами Лондона я был бы безоблачно счастлив, если бы не ноющие голени и не натертые седлом бедра.

В Харидже начальник порта накормил меня сытным обедом и обещал завтра помочь мне добраться до Чампни. Той ночью я лежал в удобной постели в трактире возле пристани. Я спал как убитый, но утром обнаружил, что меня искусали клопы, а мышцы болели так сильно, что я едва стоял на ногах.

После завтрака меня переправили через устье реки Стур. Начальник порта договорился, чтобы на том берегу меня встречал провожатый с лошадью.

Из-за ветра с моря равнинная местность оказалась почти лишена растительности. Мы с проводником упорно — несмотря на испытываемые мной неудобства — продвигались по проселочным дорогам примерно в западном направлении.

Башню церкви Чампни-Крусис было видно за много миль. До деревни мы добрались к полудню. Я заказал не только обед, но и — невиданная роскошь! — отдельную комнату, чтобы ночевать в таком же комфорте, как и вчера. Господин Уильямсон выдал мне кошелек для оплаты расходов, и я не желал делить постель с незнакомцами.

Деревня была маленькой, и я не удивился, что мой приезд вызвал определенный интерес. Ожидая, когда мне подадут обед, я позволил трактирщику вытянуть из меня вымышленную цель моей поездки.

— Кирпичи, сэр? — переспросил тот. — Между Чампни-Крусис и Ипсуичем есть несколько мануфактур. Своего камня у нас нет. Нам здесь приходится или делать кирпичи самим, или доставлять их из Нидерландов.

— Королю понадобится и то и другое, — ответил я. — Нужно восстановить столько зданий! Теперь все они должны быть только из кирпича и камня, чтобы избежать риска нового большого пожара.

— Лондон — очень большой город? — с тоской в голосе спросил трактирщик. — Я там ни разу не бывал.

— Огромный. Но сейчас бо́льшая его часть превратилась в гигантское пепелище. Не знаете, в вашем приходе есть глиняные карьеры?

— Не слыхал.

— Я наведу справки. Какие поместья в приходе самые крупные?

— Поместье у нас только одно, сэр. Колдридж.

— Кто там живет?

— Господин Хаугего, очень набожный джентльмен — никогда не отказывает беднякам в подаянии. Теперь, когда он купил поместье, господин Хаугего собирается перестраивать дом. Может быть, он знает, где…

— Этот человек — владелец Колдриджа? Не арендатор?

Трактирщика озадачил мой удивленный тон.

— Он приобрел право собственности весной. Прежние хозяева все умерли, осталась только внучатая племянница в Лондоне, но она годами у нас не появлялась. Да и в любом случае эта девушка еще совсем ребенок, и, с тех пор как скончалась ее тетушка, мы ее в наших краях не видели.

— После полудня я нанесу визит господину Хаугего, — произнес я.

— Он будет рад вас принять. — Трактирщик жестом велел прислужнице подавать обед. — Хотя бы для того, чтобы насладиться вашим обществом, сэр. К нам несколько месяцев никто не заглядывал. Последним приезжал господин Олдерли, когда продавал Колдридж.

— Господин Олдерли — это опекун девушки? — уточнил я.

Трактирщик кивнул:

— Да, сэр. Лондонский банкир, сказочно богатый человек. Вы, наверное, о нем слыхали?

Глава 24

Я зашагал к поместью Колдридж, радуясь возможности пройтись пешком, а не трястись в седле. Мне нужно было время для раздумий. Что-то здесь нечисто, ведь госпожа Олдерли уверена, что