А взор Ришелье сейчас был направлен в сторону третьей пары, той самой пары, что вот уже второй танец подряд приковывала к себе практически все внимание гостей. Его светлость, английский герцог, и ее величество, королева Франции.

– Вы хотите, чтобы влюбилась Анна?

– Что? – очнулся от своих мыслей кардинал. – Это было бы слишком… просто, хотя и любопытно.

Де Бреку хмыкнул, но смолчал. Подобраться к особе из королевской семьи и применить к ней воздействие – вряд ли кто-нибудь из Иных обозначил бы это словами «слишком просто».

– Господин барон, – внезапно перешел на шепот Ришелье, – выясните, что нужно тем господам. Узнайте, почему они подкрадываются все ближе и ближе к нам. Кто это вообще такие?! Я их не знаю! Если это враги – расправьтесь с ними, если просители – пусть оставят нас в покое до тех пор, пока я сам не приглашу их. Может, имеет смысл позвать стражу?

– Нет нужды, монсеньор. Я знаю, кто они. Эти двое, как и еще несколько человек, и есть ваша стража.

– Вот как! – воскликнул кардинал. – Но я нанимал только вас и ваш отряд! А они совершенно точно не из вашего отряда. Если же это королевская стража…

– Не королевская, – с нажимом ответил де Бреку.

– Вы хотите сказать, что кто-то следит за мной без моего ведома и не по приказу короля?! – начиная сердиться, спросил кардинал.

– Это для вашей безопасности, монсеньор.

– Избавьтесь от них! – раздраженно воскликнул Ришелье.

– Это не в моих силах, монсеньор, – покаянно склонил голову де Бреку.

– Не понимаю! – Ришелье совершенно искренне вытаращил глаза. – Кто-то может не подчиниться моему приказу, переданному через вас?

– Видите ли, монсеньор, эти шевалье следят как раз за тем, о чем мы только что с вами беседовали. Ведь кому-то может быть выгодно, чтобы ваше высокопреосвященство, да минуют вас такие напасти, потеряли, например, память. Или лишились рассудка. Или решили захватить власть.

Ришелье вздрогнул и по-новому взглянул на барона.

– Понимаю… – протянул он. – Но разве вы, сударь, не для того служите мне, чтобы оберегать от всего перечисленного?

– Это так, но я не всегда служил вам. А угроза вашему высокопреосвященству, королю, королеве и всем вашим предшественникам существовала испокон веков. К тому же я не нахожусь поблизости от монсеньора круглые сутки.

– А эти? Эти двое – круглые сутки? Лицо одного из них уже кажется мне знакомым…

– Не они – так другие, монсеньор. Они умеют оставаться незаметными, когда это необходимо.

Ришелье задумался. Действительно, тот же де Бреку умел появляться внезапно, выходить из темных углов и теней. Так почему бы и другим не владеть такими же приемами? Но де Бреку он нанял сам! Он сам решает, что барону следует знать и делать! А эти двое…

– И что же, они круглые сутки наблюдают за мной, подслушивают мои конфиденциальные разговоры, читают мою личную и государственную переписку?

– Уверяю вас, монсеньор, их не интересуют ни политика, ни интриги, ни какие-либо пикантные подробности. Они остаются слепы и глухи до тех пор, пока не запахнет… особыми средствами. Ваше высокопреосвященство могли убедиться в этом только что: пока вы разговаривали с господином де Нэвером, они оставались далеко в стороне, но как только вы оказали мне честь…

– Как же они бдительны! – с досадой проговорил кардинал. Он, покусывая губы, отвернулся к окну, затем прошептал: – Нигде нельзя ощущать себя в покое и безопасности. А теперь выходит, что и в одиночестве остаться невозможно!

– Монсеньор, если это вас немного успокоит – сейчас они нас не слышат, как бы им этого ни хотелось.

– А эти жесты, которые относятся явно к вам…

– Они требуют, чтобы я снял «сферу тишины». Это такое средство из моего, как вы изволили выразиться, арсенала. Вы можете кричать во весь голос, но для них все слова останутся неразборчивы или вовсе не слышны.

– Удобно… – прокомментировал Ришелье, хотя его мозг вполне очевидно работал над другим вопросом. – А скажите, сударь, такая же охрана есть и у его величества?

– Разумеется, монсеньор.

– И у королев?

– Вне всяких сомнений.

– И… у Бэкингема?

– В настоящий момент их шестеро – тех, кто следит за его светлостью в этом зале.

– Дьявол! – всплеснул руками Ришелье. – Друг мой, боюсь, ваше задание окажется сложнее, чем мне представлялось! Меня извиняет то, что я понятия не имел об этих стражах.

– Ваше высокопреосвященство пока не соблаговолили посвятить меня даже в общие детали этого задания, поэтому я не могу судить о его сложности.

– Мне кажется, или эти господа действительно проявляют нетерпение? – нервно поглядывая на дозорных, подающих знаки де Бреку, проговорил кардинал. – У вас не возникнет проблем потом, после того, как вы снимете эту вашу «сферу»?

– Даже если и так, пусть ваше высокопреосвященство не беспокоят мои проблемы. Но если мы сможем сейчас же вернуться к теме нашего разговора, я буду весьма признателен, поскольку терпение этих господ и вправду уже на исходе. Или монсеньор предпочтет отложить беседу?

– Нет-нет, сударь! – испугался кардинал. – Раз уж начали – давайте уже и закончим. Мы остановились на том… – Он сделал паузу и вытер лоб платком.

– Мы остановились на ее величестве, – подсказал де Бреку.

– Что?.. Да. Вернее, не совсем, друг мой. Мне не важно, влюбится ли Анна. Я хочу, чтобы другой человек потерял голову от любви к ней. Я хочу, чтобы он стал способен на самые безрассудные поступки, чтобы он был настойчивым и неуемным в своей страсти. Я хочу, чтобы сей авантюрный роман стал заметен.

Де Бреку, как и все при дворе, прекрасно знал, что король весьма холоден со своей супругой, оттого Франция уже много лет никак не дождется наследника. Кардинал, который беспокоится о благе государства, который не так давно перечислял барону беды, что могут случиться, если Анна не родит Людовику сына, а напротив, заведет себе любовника… Да, кардинал просто обязан был думать о том, чтобы разжечь в короле пламенное чувство по отношению к собственной жене. Но разве любовь между августейшими супругами можно было бы назвать авантюрным романом? Кого же в таком случае имеет в виду кардинал?! Уж не английского ли посланника?!

– Вы сможете сделать так, чтобы Джордж Вильерс, герцог Бэкингем, сошел с ума от любви к Анне? – твердым голосом спросил Ришелье.

Де Бреку был так ошарашен этим вопросом, что не сразу нашелся, что сказать.

* * *