Изменить мир, спасти его от саморазрушения можно только изменив самого себя. Принести себя на алтарь служения людям.

И снова «Солярис». Мерное колыхание трав в сонной реке, музыка Баха и из темноты – фамилии людей, которые ушли с земли… Владислав Дворжецкий, Анатолий Солоницын, Андрей Тарковский.

Не уберегли, как будто много у нас Тарковских, Шукшиных…

Что объединяет творчество великих художников? Любовь к людям и к истине. Любовь, заставляющая говорить правду и только правду, любовь, верующая и созидательная в своей вере.

Как пророчество звучат слова Криса Кельвина, слова автора фильма – Андрея Тарковского:

– Любить можно только то, что можно потерять… Родину… Женщину… А не пора ли тебе возвращаться домой? А? Крис…

Домой, дом… Дом как материализация самого родного, заветного, истинного возникает на островке в космическом разуме Соляриса.

Дом как символ проходит по всем картинам Тарковского и ведет к его «Жертвоприношению» – фильму-завещанию, фильму-пророчеству, фильму, который мог быть сделан только Тарковским.

И вера! Всемогущая, глубокая вера в спасение человечества, через отречение от всего того, что любишь больше жизни. «А теперь пребывает сии три: Вера, Надежда, Любовь, но Любовь из них больше» (Евангелие).

Первый клуб «Бемби» возник ещё на Кавказе, когда мы заканчивали фильм «Юность Бемби». Всех кинозверюшек я подарила детям из Чернобыля, которые лечились в горных районах Кавказа. Только в горах у облученных детей состояние крови не ухудшалось, но они не могли спуститься вниз и жили без родителей.

Там, в Приэльбрусье, и появился первый клуб. Но уже к маю 1987 года было около тридцати таких объединений. Вместе с писателем Вадимом Бурлаком наш детский экологический клуб в мае 1987 года принял участие в экспедиции «Дунай – Лена», путешествии в защиту мира и природы. Вначале мы плыли на старинном теплоходе «Волгарь-Доброволец», построенном еще в 1916 году. Дети, а это были и герои фильма «Бемби» – Лиза Киселева, Ваня Бурляев – стали журналистами, вели путевые заметки, выступали вместе со мной в городах Поволжья и, самое главное, плыли на военном корабле с пушками и настоящей рындой – так мы узнали, как назывался теплоходный колокол.

Предполагалось пройти, сменяя теплоходы, до города Якутска 8 тыс. миль или 15 тыс. километров. Но мы сразу ограничили наш маршрут, так как руководительницу детворы, то есть меня, ждало важнейшее жизненное событие.

27 августа 1987 года у нас с Николаем Бурляевым родилась дочь Маша. Весь роддом хохотал. Ну, а как же? Актриса родила дочь в День кино! Вот такой подарочек.

И, конечно, так же, как и Ваню, Машеньку отправили с шестого дня жизни поплавать в ванной, так что и сын и дочь научились плавать раньше, чем ходить. Когда в роддоме предложила Ванечке подержать сестру на руках, он испугался и не взял её, боясь навредить хрупкому существу. Но уже на четвертый месяц жизни Маша отправилась вместе с клубом «Бемби» в свое первое путешествие на гастроли, в город Гороховец.

Бережно из рук в руки детишки брали Машеньку и баюкали её, завернутую в пуховой платок. В два с половиной года Маша Бурляева дебютировала в Театре «Бемби» в пока ещё безмолвной роли Розочки. В четыре года – стала сниматься в моем художественном фильме «Господи, услыши молитву мою». В разных ролях в этом фильме снимались мои «бембята», а в главной роли – Иван Мурадханов, юный артист Театра «Бемби». Этот театр выкристаллизовался из клубов «Бемби», и после прихода в Театр киноактера Вячеслава Спесивцева стал на законном основании «детской сценой театра».

Мною были поставлены спектакли «Красная Шапочка» и «Снежная Королева» по Евгению Шварцу, в них принимали участие дети от трех до шестнадцати лет и звёзды кино: Жанна Прохоренко, Мария Виноградова, Татьяна Гаврилова.

Верными сотрудниками на многие годы стали Владимир Протасенко, Александр Кунямин, Наталия Остринская и Владимир Федоров. В фильме «Господи, услыши молитву мою» снималась и моя однокурсница – Наталья Белохвостикова. Кроме детей в фильме принимали участие животные, но на этот раз – медведи.

Однажды в тридцатиградусный мороз, нервничая из-за непогоды, выйдя на киноплощадку с мегафоном, я увидела крохотное создание в еле застегнутой шубейке, с шапочкой, сползшей на глаза. Одинокий ребенок продвигался мимо клеток с медведями, машинами, камервагеном и кранами.

Схватив мегафон, я закричала на всю площадку.

– Чей это ребенок? Где его мама? Кто разрешил?

Ребенок поднял на меня глаза, и я узнала мою дочь Машеньку… Она долго ждала съемок. Увидев, что я вышла, пошла за мной, как и полагалось дисциплинированному артисту, на киноплощадку. Так как в четыре года ей было трудно одеться, она нацепила шубку, как могла, и нахлобучила шапку, закрыв себе лицо. Так что нерадивой мамой была я сама. Машенька росла очень самостоятельным ребенком. А куда денешься при такой мамочке?

Документальные фильмы – это мои дневники. Я делилась тем, чем жила. К изучению наследия Рерихов пришла к тридцати годам и получила ответы на самые потаенные вопросы. Мне хотелось найти подтверждение внутреннему убеждению, что жизнь бесконечна. И я нашла ответ.

Да, в кругу бесконечности мы бессмертны, но как распорядиться этим бессмертием?

И тогда мне захотелось физически пройти часть пути Николая Константиновича и Елены Ивановны Рерих.

В августе 1989 года мне довелось участвовать в международной экспедиции на Алтай. В ее состав входили ученые, биологи, геологи, медики, кинематографисты – представители Англии, Швейцарии, Болгарии, Советского Союза.

Монголию представлял лама Боосан из буддийского монастыря.

Целью выбранного пути было приобщение к Центрально-Азиатской экспедиции Рерихов и первому ее этапу – алтайскому, ведущему к священной горе Белухе.

В 1926 году экспедиция Рериха прошла алтайским путем и остановилась на две недели на правом берегу Катуни, у самого подножия Катунского хребта с его легендарной вершиной Белухой, в селе Верхний Уймон.

Есть в том селе дом без электричества. Живет в нем семидесятидвухлетняя Фекла Семеновна Атаманова, женщина живая и общительная, но отрицающая технику, не позволяющая себя снимать и записывать на магнитофон.

Звенигород

В старой избушке у Феклы Семеновны тепло, чистенько.

– Да, вот так и полетели они… – продолжает она свой рассказ. – И вот только ему одному и открылось – весельчаку, самому улыбчивому. А другие и были, и смотрели, а ничего не углядели. В окна смотрят, только облака видят. А ему-то, ему-то, улыбчивому, город открылся! Сверху, однако, было видать. Прямо там, на Белухе, город с золотыми куполами…

А те, другие, как в беспамятстве были, ничегошеньки не углядели.

К Фекле Семеновне Атамановой приходила я не раз, да и не только я, зная о ее родственных связях с Вахрамеем Семеновичем Атамановым, проводником Николая Константиновича Рериха на Алтайском пути Транс-гималайской экспедиции. Да и жили они у них дома – и жена Николая Константиновича, Елена Ивановна Рерих, и их старший сын Юрий.