— Какой вы проницательный! — сказала Корнелия. — Выигрыш был большой?

— Довольно значительный. По дороге домой я остановился на Рю-де-ля-Пе и купил вам подарок.

Говоря это, он протянул ей футляр. Корнелия взяла его в руки и открыла. Внутри лежал узкий золотой браслет с рельефной надписью, выполненной из бирюзы.

— Сувенир из Парижа, — вслух прочитала Корнелия. Она почувствовала, что краснеет от удовольствия, потому что он подумал о ней.

— Какая прелестная вещица! — воскликнула она. — Большое спасибо.

— Это пустяк, не более, — беспечно ответил герцог. — Я подумал, что он позабавит вас. Должен заметить, что ни одно украшение у Картье не сравнится с драгоценностями нашей семьи. Когда мы вернемся домой, я их вам покажу. Вы сможете ими пользоваться, как только захотите. У моей матери собственные драгоценности, да и фамильные диадемы Роухамптонов кажутся ей чересчур тяжелыми.

Корнелия надела браслет на руку.

— Спасибо, — снова произнесла она. — Очень мило, что вы решили сделать мне подарок.

— Вы уже пили чай? — спросил герцог. — Я бы не отказался от виски с содовой.

Корнелия вдруг поняла, что пока проводила время с Рене, ни разу не вспомнила о чае. Рене, как все француженки, не выносила английский «файв о'клок». Теперь было поздно заказывать чай, а когда официант принес герцогу порцию виски, она увидела, что до обеда оставался всего час, и удалилась в свою комнату переодеться.

Ей не хотелось говорить Вайолет, какое из многочисленных платьев, купленных в Лондоне, она наденет сегодня вечером. Да это и не имело значения, ведь в каждом из них она выглядела уныло и неприметно. Теперь она понимала, как безвкусен был весь ее гардероб по фасону, крою и цвету. Корнелия даже подумала, не намеренно ли тетя Лили выбирала для нее малопривлекательные вещи. Вполне понятно, что Лили Бедлингтон не имела ни малейшего желания, чтобы жена герцога выглядела чересчур миловидно.

— Сегодня ты пойдешь со мной, — сказала Корнелия горничной, когда та сооружала у нее на голове обычную вычурную прическу. — Я поговорила с мадам де Вальме, и она с радостью согласилась, чтобы ты поучилась у ее горничной укладывать мне волосы. Но в то же время тебе следует быть очень осторожной, а то Хаттон удивится, куда ты пропала.

— Вчера вечером мы с ним гуляли, ваша светлость, — скромно поведала Вайолет. — Он был очень любезен, показал мне огни Парижа и кафе. Сегодня я скажу, что устала и хочу пораньше лечь спать.

— Это должно развеять любое подозрение, если оно возникнет, — согласилась Корнелия и добавила: — Когда герцог спросит о моей головной боли, что он забыл сделать, вернувшись со скачек, я тоже скажу, что собираюсь пораньше лечь. Он заедет за мной к мадам де Вальме в десять тридцать, и я должна приехать туда заранее. Думаю, это будет нетрудно — вчера обед закончился вскоре после девяти.

— А не опасно ли, что мы обе уйдем, ваша светлость? — спросила Вайолет.

Корнелия забеспокоилась.

— В этом есть риск, — согласилась она, — но нам придется пойти на него. Герцог не придет ко мне в комнату.

На секунду губы ее плотно сжались при воспоминании о взрыве негодования, которое она не сумела сдержать в день их свадьбы. Ни разу после того случая герцог не заговаривал об их отношениях, как и не произносил ничего мало-мальски интимного.

Наверное, она поступила глупо, открыто признавшись, что знает о его любви к тете Лили. Наверное, было бы лучше подождать и позволить ему прийти к ней как мужу. Но она знала, что не смогла бы этого вынести. Все ее естество протестовало от одной этой мысли. Она могла бы принадлежать мужчине только по любви, которую отдают и получают, любви взаимной, а потому священной.

Обед внизу прошел почти так же, как накануне. Играл оркестр, вокруг было много людей, на столе стояли изысканные яства. Разговор зашел о скачках, но Корнелия ясно видела, что герцог с нетерпением ждет окончания вечера.

Неоднократно он смотрел на часы и даже один раз потряс их и поднес к уху, проверяя, не остановились ли они. Ровно в девять пятнадцать она встала из-за стола.

— Вы простите, если я пораньше сегодня уйду? — спросила Корнелия. — Эта неотвязная головная боль все еще беспокоит меня. Если я лягу пораньше, то, надеюсь, завтра мне будет лучше.

— Конечно, вам следует хорошо отдохнуть, — сочувственно произнес герцог. — Не нужно было беспокоиться и спускаться к обеду, если чувствовали себя плохо.

— Я не настолько больна, — ответила Корнелия. — Обыкновенная головная боль. Желаю вам хорошего отдыха. Наверное, поездка на скачки была утомительной.

— О да… разумеется, — согласился герцог.

Он проводил ее в гостиную, поклонился в ответ на ее пожелание спокойной ночи и взял газету, словно намеревался остаться в комнате и почитать. Корнелия прикрыла дверь в свою спальню и стояла прислушиваясь.

Как она и предвидела, через несколько секунд газета была отброшена. Герцог тихо прошел к себе и закрыл за собой дверь. Корнелия продолжала прислушиваться. Примерно три минуты спустя до нее донеслись шаги, удалявшиеся по коридору.

Вайолет была готова. Корнелия воспользовалась вместо шляпы шифоновым шарфом, одолженным ей накануне Рене, и набросила на плечи горностаевую накидку.

Наступила опасная минута. Если герцог там, в вестибюле, он сможет увидеть, как она спускается по лестнице. Корнелия послала Вайолет на разведку, но герцога и след простыл. Через несколько секунд они уже ехали в карете по направлению к Вандомской площади.

— Куда ушел герцог, Вайолет? — обеспокоенно спросила Корнелия.

— О, в Париже джентльмен может отыскать множество мест, чтобы убить время, ваша светлость, — ответила девушка. — Хаттон рассказывал мне о барах, где продают шампанское. Здесь неподалеку их несколько, и конечно же, есть театры, в точности как «Эмпайр» в Лондоне.

— Если только герцог не ожидает меня в апартаментах мадам де Вальме, — тревожно добавила Корнелия.

Но беспокоилась она напрасно. В огромной, заполненной орхидеями гостиной, сидели за кофе всего лишь Рене и Арчи. Корнелия рассказала им о своих страхах.

— Сюда приходят только в назначенный мною час, — спокойно сообщила Рене. — Мне доставило бы неудобство присутствие гостя в то время, когда я не готова принять его или занята разговором с кем-то другим. Герцог слишком благовоспитан, чтобы досаждать мне. Он приедет в десять тридцать, не раньше, не позже. Вы убедитесь, что я права.

Она оказалась права. За секунду до половины одиннадцатого Корнелия услышала от Мари, что приехал герцог. Рене запретила ей ждать в гостиной.

— Вам не следует показывать слишком большое нетерпение, дорогая, — сказала она. — Мужчины ценят только то, что достается им с трудом. Вы согласились поужинать с ним. На все остальное сегодня реагируйте с неохотой. Заставьте его ждать не меньше четверти часа. К тому же мне надо с ним кое о чем поговорить.