— Я тебе не мальчик, — отрезал он, — и смогу за себя постоять.

Я в этом сомневалась, но торопливо кивнула:

— Извини.

Он сел в машину и уехал, а Вадим, глядя ему вслед, отметил:

— Вообще-то он воин, хоть и выглядит иногда законченным придурком. Короче, не тычь парня мордой в дерьмо.

— Я вроде бы извинилась, — начала злиться я.

— Ох уж мне эти бабьи заморочки!

— Это ты о чем?

— О том, что бабам непременно надо кого-то опекать. Сунуть в рот титьку и погладить по головке. Мол, все на свете хорошо, мой заморочки.

— Чего ты завелся, скажи на милость?

— Между прочим, именно этот паршивец командовал конницей возле крепости трех башен. И рубился как черт.

— Вадим, это только в твоих дурацких снах, — не выдержала я. — А здесь он абсолютно беспомощный. Да он носки в шкафу не способен найти!

— В наших снах, милая, в наших, а с носками и у меня беда. Было бы здорово, возьми ты надо мной шефство. Я встал, а носки уже у кроватки лежат. Сможешь?

— Ты намерен доконать меня сегодня?

— Блин, — пробормотал он, — хоть бы кто-нибудь под руку попался!

— Надеюсь, это будет не Молчанов. Иначе я к нему не пойду и тебя не пущу.

Молчанов — сын того самого владельца гостиницы в Мальцеве, где сейчас хозяйничала Софья. Наследник, оставшийся без наследства. Сказать по правде, он занимал меня сейчас очень мало. Думаю, так же, как и Воина. Но если в такой ситуации ничего не делать… В общем, лучше делать. Главное — следить за тем, чтобы Волошин сгоряча парня не покалечил, что было бы несправедливо и уж точно ни к чему. В такое время застать Молчанова было проще на работе. Туда мы и поехали. Он трудился в медицинском центре «Моя семья». Центр занимал отдельно стоящее здание в три этажа и выглядел очень солидно.

— Обожаю такие места, — с издевкой комментировал Воин, пока искал место на парковке. — На втором этаже лечат от болезней, которые сочинили на первом. Дяденек и тетенек с немалыми средствами деликатно избавляют от их переизбытка.

— Да ты оптимист.

— Думаешь, обирают до нитки?

— В любом случае Молчанову вряд ли перепадает особенно много, раз он работает водителем.

— Жди здесь, а я узнаю, где наш парень.

Я осталась возле машины. Вадим отсутствовал недолго. Вскоре появился в дверях и махнул рукой, предлагая следовать за ним.

Мы обогнули здание и оказались в небольшом дворе, в центре которого стояла машина с надписью «Моя семья», обе передние двери были распахнуты, из салона доносилась музыка, что-то восточно-курортное. Мужчина лет тридцати пяти сидел с закрытыми глазами, откинувшись в кресле, и, судя по всему, предавался грезам об отпуске. Вадим плюхнулся рядом с ним и захлопнул дверцу, я села сзади, мужчина потянулся вперед и, еще не придя в себя, спросил:

— Едем? — после чего стал вертеть головой в полнейшем недоумении. — В чем дело? — наконец спросил он.

— Лучше не зли меня, парень, — проворчал Вадим. — День с утра ни к черту.

— Да в чем дело-то?!

Похоже, более всего недоумение вызывало мое присутствие; собственно, мне вопрос и адресовался.

— Я вас очень прошу быть предельно искренним, — задушевно сказала я. — Потому что злить его в самом деле не стоит. И день выдался… ну полная задница.

— Вы больные, что ли?

— Я — да, — с готовностью кивнул Вадим. — Справки на все случаи жизни. Давай не будем терять время. Расскажи нам об отце.

— О моем?

— Конечно, о твоем. О моем ты вряд ли что знаешь, как, впрочем, и я. Батя твой помер, верно?

— Да… давно уже.

— А гостиницу он оставил не тебе, а любимой подруге.

— Это она вас, что ли, прислала? — нахмурился парень. — С какой стати? Я у нее что, гостиницу эту клещами вырываю?

— Вот об этом и расскажи.

— О чем?

— О том, что ты делаешь и чего не делаешь.

— Чего рассказывать? Бред какой-то… Батя с матерью развелся, когда мне было восемь лет. Алименты платил исправно, хоть и самый мизер, и пару раз заезжал на день рождения. Один раз слона привез, плюшевого. Мне уже лет десять было, и я слону страшно обрадовался. Второй раз было очень круто — велик. До сих пор на нем катаюсь. И на выпускной просто царский подарок — компьютер. Он давно сгорел, но бате я все равно благодарен. Время от времени я к нему ездил. В каникулы даже неделями жил, потом не до того стало. Между прочим, хорошо зная батю, не сомневался, что ничего в наследство не получу. Тем более что бабенка с ним жила. Ясно, что старика охмурит и все нажитое непосильным трудом оттяпает. В один прекрасный день батя и вовсе заявил, что это не баба у него, а он у нее живет. Я, конечно, удивился, потому что гостиницу эту он давно построил, а баба появилась гораздо позже. Но он мне сказал, что все ей продал, мол, в деньгах нуждался. И у них договоренность, что он до смерти своей здесь жить будет. Вот и все.

— Как все? А деньги бате на что понадобились?

— Вроде болел он. Мы с ним обнявшись не сидели, и он мне душу не открывал. Но какой ни есть, а отец. Приглашал — я ехал. Денег оставил — очень благодарен. Похоронил как положено, памятник поставил… Все по-людски.

— Что за деньги? От продажи гостиницы?

— Наверное. Гостиницу он типа за шесть миллионов продал, хотя местные сказали — лажа, она в разы дороже стоит. А оставил мне почти два миллиона. Я квартиру купил.

— По завещанию оставил?

— Нет. Он в банке счет открыл на мое имя. После его смерти мне Сонька сказала и документы отдала. Так что у нас с ней все по чесноку. Деньги-то она вряд ли бы смогла получить, но и врать из вредности не стала. Я оценил.

— И оспаривать сделку по продаже ты не пытался?

— Зачем? Мне эти суды на фиг не нужны. Адвокаты оберут до нитки, а что в конце концов получишь — большой вопрос. Я в адвокатской конторе четыре года работал. Два злейших врага есть у человека: врачи и адвокаты. Поверь на слово, брат.

— Согласен, брат, — кивнул Воин.

— Вот, — удовлетворенно продолжил Молчанов. — И так как я от бати ничего не ждал, хорошего, имеется в виду, а получил аж квартиру, то и считаю себя везунчиком. К тому же Сонька оказалась бабой вполне нормальной, и я забил на гостиницу, а чтобы нервы себе не портить, в Мальцево не езжу принципиально.

— И никого туда не отправлял?

— Да на хрена? Я же сказал: хочу жить долго и счастливо, радуясь тому, что есть. Может, скажешь, что происходит-то? Я имею в виду… кого я, типа, отравил и вообще?

— Вообще в мире относительно спокойно. Правда, враги всех мастей тянут свои мерзкие ручонки к нашим берегам, но мы в любой момент готовы дать им достойный отпор.