его комната, в которой всегда есть еда. Главное, чтобы они не перешли к нам.

Я, конечно, не жалуюсь, но все же… Не хочу.

– Наверное, опять играет, – повела плечом Кристал. – Я ее тоже слышу. Так грустно от этого, точно кто-то забирает всю мою радость, а я с восторгом и энтузиазмом отдаю еще, выжимая себя до капли. Еще, еще, пожалуйста, – томно выдохнула, чуть прикрыв глаза и медленно облизав губы. Вздрогнула и нахмурилась. Она явно не могла понять, что именно сделала, но кажется, что никто, кроме меня не обратил на это внимание. Да и мне, честно говоря, все равно как она говорит. Только напрягают фиолетовые всполохи в глазах.

– Нет, – Ларс отрицательно мотнул головой и с характерным звуком плюхнулся рядом с Тошей. Могли бы и на диван сесть, все же удобнее, чем на полу. И вообще… Пол – это лава! Вспомнил детскую забаву и повеселел. В детстве многое придумываешь и наслаждаешься всем, что есть вокруг тебя. Прыгаешь по мебели, строишь домики, представляешь себя кем-то другим. – Там хорошая звукоизоляция. Ничего не будет слышно, даже если я там буду что-то взрывать или играть на барабанах.

Представил. Соседи бы точно не оценили.

– Странно, – произнесла Кайса. Она обняла себя за плечи и сжалась, прижавшись спиной к Кристал. Хорошее кресло, большое, деду бы понравилось. Он бы смог спать с большим комфортом.

– Не то слово, – я завладел диваном. Ха-ха, теперь это мой единоличный корабль, на котором я покорю океан пыли! – Но мы мало что знаем про Ашраи. Вполне возможно…

– Они добрые и беззащитные, – Белка выпятила нижнюю губу. Она думает, что мы в игры играем? Жизнь не сказка, а охота на чудовищ – не прыганье по цветочной поляне под ручку с феей. Мы не в доброй истории, а в реальности, где многие твари воспринимают человека, как пищу. – С ними можно подружиться! И музыка у них красивая, дарящая ощущение счастья, а не забирающая его, – покосилась на Кристи.

Все розовое и приторно сладкое. Радуга, пони, дождь из леденцов и молочные реки с кисельными берегами.

Можно подружиться.

Подружиться.

Нет.

Какой же она еще ребенок. Вроде бы и не малышка уже, а ведет себя, как невинное дитя, весело смотрящее на все сквозь толстые линзы розовых очков. Похоже, она так и не выросла. Синдром избалованного ребенка, которого изолировали от всего плохого. Но… Я вижу в ней и другое. Понимание, если можно так сказать. Она точно знает, что мир – это не леденец на палочке, но ей хочется верить в лучшее, видеть хорошее в монстрах, искать им оправдание. Скорее всего, виною всему их внешний вид – те же Ашраи прекрасны. Их хочется любить, хотя я бы никогда не назвал это любовью. Это не любовь, это желание владеть.

Обнять так крепко, чтобы переломать кости.

Так многие охотники становятся коллекционерами и даже работорговцами. Страшно представить, что они делают с пойманными существами. Разбирают их на органы, создают чучела, дрессируют, как слуг и домашних питомцев. Многие сходят с ума в погоне за своими низменными желаниями.

Я знаю об этом, есть источники информации. И я знаю, что это правда. Вспомнил одно местечко и меня начало мутить. Заглянул я туда по ошибке, но всю увиденную мерзость точно не забуду. Существа там были экспонатами, рабами и пищей.

Видели когда-нибудь, как расчленяют живую русалку? Я да.

Так что это не любовь. Когда любишь, стараешься, чтобы любимый был счастлив, заботишься и оберегаешь, не лишая свободы и воли. Тут же эгоистичное желание, стремление сломать и подчинить. Если же не удастся получить самому, то это не должно принадлежать никому.

Я люблю тебя так сильно, что убью, если ты посмотришь в сторону другого человека. Я люблю тебя так сильно, что хочу вскрыть и посмотреть, из чего ты состоишь.

Такой любви не может быть.

А вот охотники и монстры существуют. Правда, вопрос, кто из них настоящее чудовище? Те, кто мучает или те, кто живет согласно своим инстинктам?

И еще, что не дает мне покоя – это мой дед. Я уверен, что он все это видел, но не могу понять, почему он строит из себя обычного человека или просто сказочника. Что пытается скрыть?

Если же интуиция меня подведет и он окажется лжецом – я прекращу заниматься всем этим. Хотя я и так отношусь к охотникам только косвенно. Я скорее призрак, участвующий в жизни других. Моя же меня никогда особо не интересовала. Так бывает, когда думаешь, что можешь все.

Так ли это?

Я внутренне усмехнулся.

– Нельзя, – отрезал Ларс. Он так думает или хочет отгородить сестру от опасности? Скорее всего, второе. Он все же ближе к коллекционерам, а они очень часто считают свои пытки милосердием и так называемым дружеским отношением к тварям. Смешно. Было бы, если бы не было так грустно.

Создания страдают зачастую за свое желание познать человека. Есть не только использующие нас, но и просто любопытные. Для них уже опасны мы.

Вспомнил Тени. Они мне помогают, защищая от тех, кто хочет пробраться в мой дом. Нет, нас нельзя назвать даже знакомыми, но все же в этом что-то есть. Как бы выразиться? Не все существа причиняют вред, но к ним нельзя относиться, как к приятелям. Всегда нужно помнить, что это может оказаться игрой с огнем, а потому необходимо знать, что он может обжечь и всегда быть наготове.

Кого я обманываю… Сам ведь веду себя как настоящий неопытный дурак. Мне интересно узнать, что я вижу. Прикоснуться и приручить. Однако второе имеет последствия. Прирученное существо – беззащитно. Оно умрет без человека. Как те же драконы, о которых говорил дед.

– Монстры всегда остаются монстрами, – поддержал Тоша.

И не поспоришь.

Но если мы серьезно продолжим заниматься этим делом, то чем мы отличаемся от них? Сражаясь с чудовищами, постепенно становишься одним из них, ведь только равный способен их поймать.

Так, стоп. Мы?!

Я завис, уставившись перед собой. Пытаясь понять собственные чувства.

– Они не…

– Чудовища, – вздохнула Кристал. Кайса обернулась к ней, широко распахнув глаза – такого от сестрицы она явно не ожидала – думала, что та всегда будет на ее стороне. Не судьба.

– Но Кристи!

– Чудовища, – с нажимом повторила девушка. – Так они устроены. Они не друзья и не враги, просто они отличны от людей. И многие виды живут за счет нас, многие способны причинить боль, многие считают нас развлечением. Понимаешь? Так что да, Саша