Я пригнулся, готовый к неприятностям, но никто на меня не прыгал. Один из соседних катеров завел двигатель, который вряд ли прошел бы тест на чистоту выхлопа, не говоря уже о шумности, но даже так я расслышал негромкий стук где-то внизу, под палубой. Я застыл, но никаких других звуков не услышал, если не считать продолжавшего грохотать неподалеку мотора, который, судя по доносившемуся запаху, еще и бензина жег втрое против нормы.

Стараясь двигаться по возможности тише, я обогнул рубку. Зазора между рубкой и леером оставалось всего ничего, так что мне пришлось пробираться бочком. Я осторожно выглянул из-за угла рубки — пустая палуба, раскрытая дверь и короткая лесенка, ведущая внутрь катера. До сих пор я не видел никого, хотя чье-то присутствие постоянно ощущалось — кто-то явно находился там, внизу, и этот кто-то явно знал о моем присутствии.

Возможно, мне стоило бы поболтаться снаружи, прислушиваясь и принюхиваясь в надежде обнаружить и другие намеки на то, кто же находится на катере. Впрочем, заниматься этим долго я все равно бы не смог: слишком уж подозрительной показалась бы окружающим моя фигура, шмыгающая, пригибаясь, по палубе без видимой цели. Ну, конечно, кто-нибудь и не обратил бы на это внимания. Блин, да большинство нормальных людей не обратило бы на этого внимания. Но уж наверняка найдется один такой, который сочтет это достаточно подозрительным, чтобы звякнуть в полицию.

— К черту, — буркнул я, удостоверился, что спина моя надежно защищена ветровкой, выставил вперед руку с браслетом и скользнул вниз по ступенькам.

Недоброе я ощутил примерно за полсекунды до того, как кто-то обрушился на меня со спины, с лестницы — должно быть, он поджидал меня, распластавшись на крыше рубки, где я никак не мог его увидеть. Я начал, было, поворачиваться к нему лицом, но пятки его с силой ударили меня в правую лопатку и швырнули вперед.

Моя заговоренная ветровка чертовски надежно защищает меня от зубов, когтей и даже пуль, но в случае простого удара проку от нее практически никакого. Охнув от боли, я успел выбросить перед собой защитное поле и тут же убрать его, пока сам не расплющился как при столкновении с кирпичной стеной. Короткий импульс энергии достаточно замедлил мое падение, чтобы я успел сгруппироваться и покатиться по полу. Я остановился, стоя на карачках лицом к лестнице, по которой спускался ко мне Томас, и выражение лица его не обещало ничего хорошего.

На нижней ступеньке он задержался, пригнувшись; в одной руке он держал один из тех причудливо изогнутых ножей, которыми пользуются гурки, в другой — двуствольный дробовик с обрезанными дюймов до шести стволами, нацеленными точно мне в голову. Роста в моем брате без малого шесть футов, он худощав и собран из плетеных кожаных ремней и стальных тросов. Глаза на бледном лице пылали гневом — даже обычный цвет грозовой тучи сменился в них злобным металлическим блеском, а это означало, что тело его трансформировалось, и сила у него теперь не человеческая, а вампирская. Поверх длинных, до плеч черных волос он повязал красную пиратскую бандану — и даже так вид имел на порядок моднее моего.

— Томас! — рявкнул я. — Блин, ты чего?

— Слушай сюда, жопа. У тебя есть еще шанс сдаться. Убери заклятия — и лицом к стене!

— Томас, да не валяй же дурака. Только этого мне сейчас не хватало.

Томас оскалился в недоброй ухмылке.

— Брось. Ты здорово притворяешься, но я-то знаю, что ты не Гарри Дрезден. Настоящий Дрезден ни за что не приперся бы сюда с тёткой вместо собаки.

Я вылупил на него глаза и опустил руку с оберегом.

— Это еще, черт подери, что за фигня? — я испепелил его взглядом, но голос чуть понизил. — Блин-тарарам, да если б ты не был моим братом, я бы тебя с дерьмом смешал.

Томас опустил обрез, и на лице его тоже обозначилось потрясение.

— Гарри?

За его спиной мелькнула какая-то тень.

— Постой! — заорал я.

Отрезок цепи обвился вокруг его горла. Блеснула зеленая вспышка, сухо треснул разряд, прозвучавший в тесном салоне громко, как выстрел.

— Гарри? — послышался голос Элейн, высокий, громкий. — Гарри?

— Я же сказал тебе: постой, — прохрипел я.

Она сбежала по лестнице и пригнулась ко мне.

— Он тебя не ранил?

— Не ранил, пока ты не уронила его на меня, — огрызнулся я. Что не соответствовало истине, но, видите ли, когда меня систематически прикладывают мордой об пол, я бываю и раздражительным. Я осторожно дотронулся до губы, и палец окрасился кровью. — Блин.

— Извини, — сказала Элейн. — Я думала, ты попал в беду.

Я тряхнул головой, прочищая мозги, и посмотрел на Томаса. Он лежал с открытыми глазами и вид имел совершенно потрясенный. Он дышал, но руки и ноги лежали безвольными плетьми. Губы едва заметно шевелились. Я пригнулся к нему.

— Чего?

— Ох, — прошептал он.

Я сел, немного успокоившись. Если уж он мог жаловаться, значит, дело не так плохо.

— Что это было? — спросил я у Элейн.

— Тазер.

— Разряд конденсатора?

— Да.

— А где заряжаешь?

— От грозы. Ну, или просто от розетки.

— Круто, — сказал я. — Может, стоит и мне такой завести.

Томас повернул голову, и одна нога его сначала дернулась, а потом согнулась в колене. Элейн стремительно повернулась к нему, держа цепь наготове. Вплетенные в звенья медные жилы засияли зловещим светом.

— Полегче, полегче, — вмешался я. — Меньше страсти. Мы же здесь, чтобы поговорить, помнишь?

— Гарри, его надо хотя бы связать.

— Он нам ничего не сделает, — заявил я.

— Ты хоть сам себя послушай, — голос ее зазвучал резче. — Гарри, при том, что все убеждает в обратном, ты пытаешься убедить меня в том, что доверяешь существу, специализирующемуся на манипуляции сознанием своих жертв. Ты же знаешь, жертвы Белой Коллегии именно так о ней говорят.

— Здесь совсем не это произошло, — возразил я.

— И это они тоже говорят, — настаивала Элейн. — Я не говорю, что это твоя вина, Гарри. Но эта тварь каким-то образом добралась до тебя — вот ты так и реагируешь.

— Он не тварь, — рявкнул я. — Его зовут Томас.

Томас сделал глубокий вздох и, вроде бы, пришел немного в себя.

— Все в порядке, — произнес он слабым голосом, но совершенно разборчиво. — Можете выходить.

Передняя стена салона скрипнула и сдвинулась в сторону, открыв проем в расположенное за ней маленькое помещение размерами не больше гардеробной. В ней находилось несколько женщин и двое или трое детей, которые с опаской выбрались из своего убежища.

Одна из них была Оливия-танцовщица.

— Вот, — негромко произнес Томас, повернувшись к Элейн. — Вот они все, живые и здоровые. Можете сами проверить.