на Николая Александровича.

На счастье, в этот день у нее был только один урок: младшие классы освободили в честь праздника — возможно, чтобы малышей, хотя бы малышей не запугивать людьми с автоматами.

Софья взяла сумку, вытащила пальто из шкафа и медленно направилась в сторону выхода. Вдруг она развернулась и пошла в обратную сторону: на запасном выходе уж точно ни на кого не наткнется. От одного воспоминания о подмигивающем охраннике молоточек в голове взрывался.

Пункта охраны на втором выходе не было, зато был считыватель, открывающий дверь изнутри по пропуску, — на случай пожарной тревоги. Софья прижала пропуск и толкнула дверь — не поддалась. И еще раз.

Тут она увидела: на двери висел большой замок.

Видимо, чтобы в случае прихода настоящих террористов точно никто не смог спастись.

Вопрос только в том, кто тут настоящий террорист?

* * *

Он встает и отходит к окну. Она внимательно наблюдает за его реакцией. Это не самая приятная часть ее рассказа, но дальше будет хуже.

— Выяснили, что это была за инициатива с учениями?

— Да. Это какая-то государственная организация, которая курирует детско-юношеские лагеря. Они уже проводили учения такого рода в разных городах.

— Наше ведомство к этому отношения не имеет.

— Конечно, ваше ведомство бы разыграло куда более убедительный спектакль. — Она поймала его неодобрительный взгляд и поторопилась уточнить: — Вряд ли бы вы привлекли охранника. Нам же прислали какого-то новичка, бывшего аниматора; представляете, даже пару ему не нашли — настолько все плохо было. Школьная самодеятельность, да и только. Некоторым ребятам даже понравилось.

— Но вас, конечно, впечатлило?

Она пожимает плечами.

— У меня особый случай. Никто не должен со мной носиться.

— Вас не предупредили.

— Меня не предупредили, — она кривится. — Официальная версия: мой почтовый адрес куда-то испарился из общей рассылки.

— А когда сделали рассылку?

— Накануне ночью. Кто знает, если б я не опоздала…

— Но почему к вам? Неужели не знали… Вы и правда ничего больше не сделали?

— Вы хотите сказать, не спровоцировала ли я, не сама ли я виновата?..

Он обдумывает ее слова и кивает.

тихо иду ко дну в море девятиэтажек

Домой в тот день она доехала на такси. Андрей был на блогерском форуме, да и дозвониться ему все равно бы не вышло: телефон так и шел рябью. Зайдя в квартиру, первым делом выпила таблетку от головы, затем включила воду в ванной. Села на пол, прислонившись лбом к прохладной плитке, и замерла. Мигрень все же добралась и до завтрака, и до таблетки. Пока ее тошнило, ванна успела заполниться так, что вода едва не переливалась через бортик. Откашлявшись и еще раз прополоскав рот, она заставила себя доползти до крана, вырубить его и спустить немного воду.

Сил раздеться не было, но нестерпимо хотелось продезинфицироваться после этого омерзительного дня. Одежда пропахла душными цветами, своим и чужим потом, его сигаретами и лосьоном для бритья. Случившееся отдавало инцестом. Стоило вспомнить, и ее снова затошнило.

Сил не было: она залезла в ванну в одежде. Вода была недостаточно горячей, но едва ли это могло ее волновать. Она откинула голову назад, пристроившись в такой позе, чтобы молоток в виске хоть немного замедлил свой ход.

…Теплое, даже слишком теплое море. В бухте нет людей, так что она переворачивается на спину и спокойно плывет, прикрывая глаза от яркого солнца. Добирается до камня, который торчит из моря, и укладывается на него отдохнуть. Водоросли щекочут ей ступни, она подбирает их выше и тотчас чувствует, как водоросли оплетают ее запястья и обхватывают щиколотки. Вырывается, но это не помогает. Она опутана водорослями, пригвождена к камню, а впереди виднеется волна. Волна накрывает ее с головой, она задыхается и пытается не глотать, но выбора нет. Она тонет.

— Софья!

Над ней нависал Андрей с дергающимися губами.

Она лежала на полу ванной комнаты. Андрей перевернул ее на бок и постучал по спине, вода продолжала выливаться.

— Ты как?

— Нормально.

— Ни хрена это не нормально! Это, это, это… — он выругался. — Ты хоть понимаешь, как это вообще выглядит? Телефон недоступен, квартиру закрыла на нижний замок и не открываешь, я и так уже весь передергался, а тут еще эта картина маслом! Ты хоть понимаешь, что я подумал? С твоими-то заскоками!

— Не кричи, пожалуйста, мне и так очень плохо, — она еле слышно бормотала.

— Ты пьяная, что ли? Отмечали? — его голос чуть смягчился.

Она прижала колени к груди и так свернулась, пряча лицо.

— Что такое?

— Можешь меня просто обнять?

Он улегся на бок и обнял ее.

— Не холодно?

Он ласково гладил ее волосы.

— Не-а.

— Пойдем в комнату?

— Не-а.

— Почему?

— Не хочу. Я больше не выйду.

— Вообще?

— Вообще.

— Хорошо.

Какое-то время они молча лежали. Наконец она заговорила. Рассказала обо всем, кроме Вихрева. Андрей не перебивал, только вот сжимал ее крепче, да костяшки пальцев перед ее глазами то и дело белели. В конце он задал единственный вопрос:

— Почему ты не хочешь выходить?

— Я только-только перестала бояться. Я не могу, не могу, не могу…

Она раскачивалась из стороны в сторону, бубня одно и то же. Андрей встал и вышел. Хлопнула входная дверь.

Ушел.

Это правильно, это понятно.

Кому нужны сломанные вещи?

Она стащила с себя мокрую одежду и легла на теплый пол, укрывшись халатом. Кажется, все-таки уснула. Когда дверь хлопнула вновь, снаружи было темно.

Андрей в ботинках зашел в ванную. В его руках был какой-то пакет.

— Вернулся?

— Конечно.

Она пожала плечами. Он протянул ей пакет.

— Тебе подарок.

— Не уверена, что мне сейчас до… — Она открыла пакет и замерла. — Что это?

— Ты видишь.

— Зачем?

— Чтобы ты больше не боялась

Она видела, что подарок был для нее великоват.

— И что мне с ним делать?

— Что хочешь. Можешь носить с собой, можешь спрятать, можешь в мусорку выбросить. Только не ту, что рядом с домом.

— Настоящий?

— Да.

— Нелегальный?

— А какой может быть еще?

— Да-да, естественно. Откуда ты?..

— Какая разница?

Она тряхнула головой, не в силах оторвать взгляд от содержимого пакета.

— Тебе нравится? — Он смотрел тяжело.

Сейчас она чувствовала себя куда лучше.

— Да.

— Теперь сможешь выйти?

Она медленно кивнула. Андрей подтянул ее к себе и начал целовать — жадно прикусывая, словно пытаясь протолкнуть язык глубоко в глотку так, что ее затошнило. Она попыталась встать, но он не дал — повалил обратно на пол и начал расстегивать джинсы. Ей не хотелось, совсем не хотелось сейчас. Она укусила его за