— Ясно, что драгоценности до сих пор там!

— Надо поспешить!

— Амелия мертва, дом практически находится без присмотра, как бы сокровище не украли вторично!

И лишь плешивый мужчина попытался призвать родственников к благоразумию:

— Но даже если сокровище находится у Амелии дома, как мы вскроем сейф? Для этого нужно знать шифр и иметь ключи от дома. А у нас нет ни того, ни другого. Не говоря уж о том, что дом может быть опечатан следственными структурами. Не будем же мы взламывать печати?

— А почему бы и нет?

В этот момент пристав выразительно кашлянул, напоминая зарвавшейся родне Амелии о своем присутствии.

И все же родственники не видели иного способа, кроме как поехать к Амелии домой и попытаться забрать у нее из сейфа драгоценности. Но понимая, что сделать такой финт ушами при приставе им будет затруднительно, все они выглядели весьма удрученными.

— Поедемте, — первым обратился седовласый патриарх к приставу. — Посмотрим, что можно сделать.

Но тот пребывал в сомнении.

— В судебном постановлении сказано, что драгоценности следует изъять из банковской ячейки. Нигде нет упоминания о том, что мы должны вскрыть коттедж покойной и искать драгоценности там. Для того чтобы мы с вами это сделали, мне нужно новое постановление от судьи.

Но патриарх жил слишком долго в этом грешном мире, чтобы не знать, как делаются такие дела.

— Молодой человек, — задушевнейшим и сладчайшим голосом произнес он. — Я ведь сам из судейских. Работал вместе с нашей уважаемой Лялечкой Сергеевной, когда вы сами еще пешком под стол ходили. Хорошо знаю и ее саму, и ее уважаемого батюшку, а уж с матушкой ее моя первая покойная супруга и вовсе были родными сестрами. По этой причине позвольте вам объяснить…

И взяв под руку строптивого пристава, старичок отвел его в сторонку, где и принялся увещевать дальше. Язык у старика был подвешен хорошо, так что можно было не сомневаться, приставу долго не продержаться. Он был совсем молоденьким и неоперившимся, а старичок был матерым судейским волком.

— Вы же помните, Петр Семенович звонил вам насчет нашего дела, — гудел он. — Он предупреждал, что могут возникнуть непредвиденные проблемки. Вот они и возникли. Так что? Звоним Петру Семеновичу? Уверен, он поддержит мою просьбу. Или… или же мы оповестим его о случившемся задним числом? Так будет еще лучше.

— Чем же лучше? Мне влетит по первое число.

— А я возьму всю ответственность на себя. Полагаю, Петр Семенович да и Олечка Сергеевна не станут сильно сердиться на своего старого друга. А за вас я всегда при случае замолвлю словечко. Уверен, таких молодых людей необходимо поощрять. Ведь зарплата у вас совсем невелика, не так ли? А я уговорю Петра Семеновича выписать вам премию. От Лялечки вы сможете получить небольшой внеочередной отпуск.

Пока старик уговаривал пристава пойти на должностное преступление в обмен на материальное вознаграждение, к компании сыщиков подошел тот самый миловидный юноша, который пришел со своей матерью, дамой с кудельками.

Но сейчас она была занята разговором с пышноволосой и другими родственниками. Так что юноша мог располагать собою, чем он и воспользовался.

Приблизившись к друзьям, он тепло улыбнулся сначала Борису, а потом Насте и Кире с Лесей.

— Привет, — шепотом произнес юноша. — Кто не знает, я — Валерий.

Валерий? Уж не тот ли это Валерий, который и порекомендовал Амелии нанять Бориса для оценки коллекции ее деда? Оказалось, тот самый.

— Прошу прощения за поведение моих родственников, — опять же вполголоса извинился Валерий. — Они сами не свои из-за этих драгоценностей. И это при том, что никто не может точно сказать стоимость коллекции. Вполне вероятно, что там вообще нет ни одной ценной вещи.

— Почему ты так думаешь? — удивилась Кира. — Родственники твои думают иначе.

— Сразу видно, что вы не знаете, как жил Федор Захарович. Мама говорит, что пока был жив дядя Лева…

— Кто это?

— Дядя Лева — это сын Федора Захаровича.

— Отец Амелии?

— Ее дядя.

Вот как. Значит, у старика было двое детей — сын и дочь. Сын жестоко его разочаровал, а вот дочь подарила отцу Амелию, которая и скрасила старику его последние дни.

— И что дядя Лева? Что с ним случилось?

— Непонятно. Он исчез, мама считает, что он давно мертв.

— Она это просто считает, или у нее есть веские основания так думать?

— Когда человек не дает о себе знать своей родне многие годы подряд, то поневоле приходит в голову мысль о его смерти, — пожал плечами Валерий и продолжил прерванный рассказ: — Так вот, пока дядя Лева был тут, то старик еще как-то держался. А когда сын исчез, старик вовсе опустился. Да я сам помню, мы заехали к нему по какому-то делу, и я пришел в ужас от запущенности его жилья. Обои старые, грязные, поклеенные еще при сдаче дома. А было это годах, я думаю, в шестидесятых. Квартирка маленькая, жалкая. Чаю он нам не предложил, а на плите варилась какая-то бурая гадость, кажется, это была перловка на воде.

— Но ведь он работал?

— Сидел в каком-то историческом обществе, занимался древними скифами. Тема была ему глубоко безразлична, он просто просиживал штаны. Впрочем, он написал кандидатскую и, кажется, даже докторскую.

— Вот видишь!

— И все благодаря своему увлечению старинными драгоценностями. Больше его ничто не интересовало. А вообще, все свое свободное время тратил на то, что общался со скупщиками, работниками ломбардов и комиссионных магазинов. Всюду у него были свои люди, у которых он покупал понравившиеся ему вещи.

— Значит, у него в коллекции должны были быть действительно дорогие вещи.

— Никто не может сказать этого точно, — вздохнул Валерий. — Те украшения, которые старик покупал через наших общих знакомых, через того же дядю Осю, были интересными, но не более того. Зачастую они были даже не из золота и серебра. Откровенно говоря, я не очень верю в то, что у Федора Захаровича в коллекции находились какие-то ценные вещи. И совершенно не понимаю моих родственников.

— Ты с ними не согласен?

— Они ведут себя просто неприлично. Амелия сделала для деда больше, чем все мы, вместе взятые. Сколько бы ни стоила коллекция, она должна была достаться ей.

— Тем более ты говоришь, что цена драгоценностей скорей всего невелика?

— Денег у Федора Захаровича было немного, а без денег разве купишь что-то действительно ценное? Хотя он занимал у всех, у кого только мог. В этом и есть причина такого ажиотажа среди моих родственников. Федор Захарович покупал драгоценности на деньги родственников, а завещал все одной Амелии.

Подруги понимающе хмыкнули. Насколько они успели заметить, родственники Амелии были не теми людьми, которые способны бескорыстно пожертвовать своими деньгами ради блага ближнего. Для них получить назад свои одолженные когда-то старику деньги было делом принципа.