он мог доверять. Не то чтобы это имело значение. Порядочных людей из округа Стоун страховщики возмущали не меньше, чем их южных соседей, и пощады от них ждать не приходилось. За десять дней в суде были рассмотрены семь дел, и все оказались выиграны истцами.

Уэбб, потерпев поражение, сообщил Джесси, что его последняя партия приятных маленьких вердиктов также будет обжалована.

Уиггинс находился на полпути к Хаттисбергу, где Кит Руди заканчивал учебу в Университете Южного Миссисипи. Вместо посещения занятий и ухаживаний за девчонками у бассейна он проводил время в зале суда в Уиггинсе, делая заметки, наблюдая за присяжными и постигая тонкости судебного разбирательства. Его приняли на юридический факультет Университета Миссисипи, и он начал там обучение, поступив в летнюю школу. Кит намеревался начать работать в фирме отца менее чем через три года.

* * *

После двадцати одного рассмотрения в зале суда того, что можно считать «незначительными требованиями», стало понятно следующее: во-первых, Джесси Руди не отступает и при необходимости сможет вести тысячу дел; во-вторых, при рассмотрении апелляций он будет биться до конца, отстаивая вынесенные вердикты; в-третьих, хотя он разбивал в пух и прах адвокатов защиты и добивался известности, его стратегия не давала желаемых результатов. ЭРА, похоже, это ничуть не смущало — там, в Чикаго, конечная прибыль страховщиков была надежно защищена воздвигнутыми редутами, в то время как их клиенты по-прежнему жили под прохудившимся брезентом вместо крыши и с черной плесенью на стенах. Недовольство клиентов росло. А сам Джесси был на грани срыва.

В течение нескольких месяцев Джесси не давал покоя судье Олифанту, обращаясь к нему как письменно, так и в частных беседах, чтобы тот позволил ему подать иск о выплате штрафных убытков. Намерения крупных страховых компаний были выявлены в открытом суде: они решили отрицать все законные требования, игнорировать страхователей и запугиванием принуждать их к подчинению, а затем прятаться за уловками лучших юристов, которых только можно купить за деньги. Все это говорило о недобросовестности и могло послужить основанием для наложения штрафных санкций. Джесси нужен был шанс вытащить на свет божий руководство ЭРА, после чего все должно было измениться.

Судья Олифант слыл традиционалистом с консервативными взглядами на возмещение ущерба. Он никогда не позволял поднимать вопрос об убытках, присуждаемых в порядке наказания, и сама мысль, что адвокаты запустят руку в активы компании, чтобы получить больше, чем было потеряно, вызывала у него отвращение. Не верил он и в то, что штрафные убытки смогут кого-то отвратить от неправомерного поведения в будущем. Но его возмущали действия страховых компаний, и он с состраданием относился к страхователям, с которыми так безобразно обращались. В конце концов, судья согласился и дал Джесси зеленый свет.

Симмонс Уэбб был шокирован таким развитием событий и пригрозил подать промежуточную апелляцию в Верховный суд штата. В Миссисипи штрафные санкции были неслыханной практикой.

Судья Олифант убедил его, что это было бы ошибкой.

Этот иск был одним из многих, поданных Джесси против ЭРА, только речь в нем шла о более серьезном ущербе по сравнению с другими. Дом был непригоден для жилья, и подрядчик оценил ремонт в шестнадцать тысяч четыреста долларов. Джесси сразу взял быка за рога. Когда на кафедру был приглашен первый оценщик, Джесси показал ему серию увеличенных фотографий поврежденного дома. Молодому человеку явно посчастливилось не участвовать раньше в судебных слушаниях, но недостаток опыта сослужил ему плохую службу. Он принял вызов адвоката участвовать в своеобразном спарринге и заглотил достаточно наживок, чтобы точно не сорваться с крючка. Просматривая одну фотографию за другой, оценщик определял причину повреждения стен, пола и дверей как затопление штормовым нагоном, после чего Джесси попросил его объяснить, как такое возможно, если доказано, что волна не добралась до дома. Стало очевидно, что оценщик говорил так, как ему велело начальство.

Следующим был его босс, окружной менеджер, которому явно стало не по себе, как только он поклялся говорить правду. Компания ЭРА отправила клиенту Джесси три письма с отказом, и он попросил окружного менеджера прочитать все три присяжным. В третьем письме иск был отклонен из-за «очевидного повреждения водой». Джесси зацепился за эту фразу и, используя как оружие, снова и снова стирал менеджера в порошок, пока судья Олифант не попросил его остановиться. Не вызывало сомнений, что присяжным это действо очень понравилось.

Вице-президент ЭРА, которому, по-видимому, просто не повезло вытащить короткую соломинку, занял место свидетеля, защищавшего честь своей компании. В яростном перекрестном допросе, который Симмонс Уэбб пытался неоднократно остановить, Джесси наконец решил во что бы то ни стало докопаться до истины. На момент удара «Камиллы» у ЭРА было застраховано 3874 дома в округах Гаррисон, Хэнкок и Джексон. На сегодняшний день подали иски почти 80 процентов домовладельцев, или 3070, если быть точным.

— А из этого числа, сэр, сколько требований было удовлетворено вашей компанией?

— Трудно сказать. Нужно посмотреть по документам.

— Вам сказали принести документы.

— Я не могу ответить сразу. Мне нужно посоветоваться с адвокатом.

Судья Олифант, давно отказавшийся от роли беспристрастного арбитра, прорычал:

— Сэр, передо мной повестка в суд. Вам было приказано принести все материалы, связанные с требованиями возмещения, поданными после урагана.

— Да, сэр, но вы понимаете…

— Я расцениваю это как неуважение к суду.

Симмонс Уэбб поднялся, но, похоже, не знал, что сказать. Джесси быстро вмешался, практически закричав:

— Все в порядке, ваша честь, у меня есть все, что нужно.

Он помахал тонкой папкой обычного размера. В зале суда установилась полная тишина, Уэбб буквально рухнул на стул. Выдержав театральную паузу, Джесси подошел к свидетелю и сказал:

— Ваша честь, в этой папке у меня копии всех законных требований, которые были оплачены и урегулированы ЭРА.

Он повернулся к присяжным и раскрыл папку. В ней было пусто. Из нее ничего не выпало.

Джесси со злостью указал на вице-президента:

— Ни одного. Ни одно требование не было удовлетворено вашей мошеннической компанией.

Уэббу удалось снова вскочить, он попытался протестовать:

— Возражаю, ваша честь! Это определение оскорбительно!

Судья Олифант поднял обе руки, Джесси ждал выговора. Все смотрели на судью, который начал чесать затылок, будто решая, следует ли вычеркнуть из протокола слово «мошеннической». Наконец он сказал:

— Мистер Руди, слово «мошеннический» неуместно. Протест удовлетворен.

Уэбб, негодуя, разочарованно покачал головой:

— Ваша честь, я настаиваю на том, чтобы это было вычеркнуто из протокола.

Именно этого и добивался Джесси.

— Да, хорошо, дамы и господа присяжные, я сделал мистеру Руди замечание и прошу вас продолжать, будто слово «мошеннический» не было произнесено.

С