— Ты пойдешь с нами, — сказал дан ему. — Но без кольчуги и без оружия. Я священник, леди Бенедетта будет изображать мою супругу, а ты — нашего слугу. Нам предстоит закупить еды и эля для братьев Святого Эркенвальда.

Мне было известно, что в восточной части города находится монастырь, посвященный святому Эркенвальду.

— Ты, малец, — Ода указал на Алдвина, — пойдешь за нами до городских ворот и, если караульные остановят нас, вернешься сюда с вестью. Ну а ты, лорд, — он улыбнулся мне, — снабдишь нас деньгами.

При мне всегда имелся кошель с монетами, тяжелый кошель. Я подозревал, что он изрядно полегчает, прежде чем мне удастся найти способ выбраться из Лундена. Я отсыпал отцу Оде пригоршню серебряных шиллингов. Мне не хотелось отпускать с ним Бенедетту, но Ода напомнил, что женщина и священник в паре успокоят любые подозрения.

— Лорд, они ведь будут искать воинов, а не женатую пару, — сказал он.

— Все равно для женщины это опасно, — не сдавался я.

— Разве только мужчины имеют право бороться с опасностью? — с вызовом спросила итальянка.

— Ей не причинят никакого вреда, — твердо заявил Ода. — Если кто-то обидит ее, я пригрожу ему адским пламенем и бесконечными сатанинскими пытками.

Меня всю жизнь сопровождали эти угрозы, и вопреки вере в древних богов я все равно ощущал холодок страха. Рука моя коснулась молота.

— Ладно, ступайте, — разрешил я.

Они ушли и три часа спустя благополучно вернулись с тремя мешками еды и двумя маленькими бочонками эля.

— Господин, никто за ними не следил, — заверил нас Алдвин.

— Трудностей не возникло, — с обычным своим спокойствием известил Ода. — Я переговорил с начальником караула у ворот, и он сказал, что в городе сейчас четыре сотни воинов и еще больше на подходе.

— Морем? — уточнил я, опасаясь за «Сперхафок».

— Он не сообщил. Лорда Этельхельма здесь нет, как и короля Эльфверда. Насколько ему известно, эти двое до сих пор в Винтанкестере. Командует новым гарнизоном лорд Варин.

— Которого мы видели вчера.

— Вот именно.

— Хорошо бы подышать настоящим воздухом, — с тоской промолвила Бенедетта.

Тут она определенно была права — от выгребной ямы воняло нестерпимо. Я сидел на сыром полу, прислонив голову к влажным кирпичам, и размышлял, как ярл Утред, лорд Беббанбургский, дошел до такой жизни. Беглец, прячущийся в лунденском подвале с горсткой воинов, попом, рабыней королевы и шайкой оборванных сорванцов. Я коснулся молота на груди и закрыл глаза.

— Нужно убираться из этого проклятого города, — проворчал я.

— Стены охраняются, — предупредил отец Ода.

Я открыл глаза и посмотрел на него:

— Ты сказал, что их четыреста. Маловато.

— Как? — удивилась Бенедетта.

— Стены Лундена имеют в окружности мили две, не так ли? — Я взглянул на Финана, который согласно кивнул. — И это не считая той, что выходит на реку. Четыреста человек не способны защищать стену протяженностью в две мили. Чтобы отбить атаку, потребуется две с половиной тысячи воинов.

— Но четырех сотен вполне достаточно, чтобы перекрыть ворота, — негромко заметил Финан.

— Но не речную стену. В ней слишком много брешей.

— Подкрепления уже в пути, — напомнил отец Ода. — И есть еще кое-что.

— Что?

— Никому нельзя выходить на улицу после заката, — сказал священник. — Варин разослал людей огласить этот указ. Жителям приказано оставаться в домах до рассвета.

Какое-то время все молчали. Дети грызли хлеб и сыр, которые Бенедетта раздала им.

— Нет! — строго воскликнула она, останавливая возникшую потасовку. — Ведите себя прилично! Невоспитанные дети хуже животных. Ты, мальчик. — Женщина указала на Алдвина. — У тебя есть нож, ты будешь нарезать продукты. Дели на одинаковые части, всем поровну.

— Да, госпожа, — отозвался он.

Покорность мальчишки позабавила Финана.

— Намереваешься украсть лодку? — обратился он ко мне.

— А что еще? Мы не можем перелезть через стену в крепостной ров, не можем с боем проложить себе путь через ворота, не накликав на себя конной погони. А вот с лодкой есть шанс.

— Враги захватили пристани и охраняют их, — напомнил Финан. — Они не дураки.

— Господин, на пристанях стоят воины, — вставил Алдвин.

— Я знаю, где мы можем раздобыть лодку, — заявил я и глянул на Бенедетту.

Она посмотрела на меня, и глаза ее блеснули в полумраке подвала.

— Ты думаешь про Гуннальда Гуннальдсона? — спросила итальянка.

— Ты говорила, что его пристани огорожены забором? И таким образом, отделены от прочей набережной?

— Верно, — подтвердила она. — Но вдруг они захватили и его корабли?

— Может, да, а может, нет. И я дал тебе обещание.

— Дал. — Бенедетта удостоила меня одной из редких своих улыбок.

Никто не понял, о чем мы говорили, а объяснять я не стал.

— Завтра, — объявил я. — Завтра мы уходим.

Потому что Утреду, сыну Утреда, убийце священников и будущему убийце королей, предстояло вновь поработать убийцей работорговцев.

Алдвину и его младшему брату, которого все звали Рэт, вновь выпала роль моих разведчиков. Они пропадали бо́льшую часть дня, и чем дольше мы ждали, тем тревожнее становилось у меня на душе. Я поставил двоих караулить вход в подвал, укрытый кучей мусора. В полдень я вышел к ним, чтобы спастись от удушающего запаха выгребной ямы, и обнаружил Бенедетту с одной из младших девочек.

— Ее зовут Алайна, — сообщила итальянка.

— Красивое имя, — сказал я.

— Для красивой девочки. — Бенедетта прижимала к себе малышку, у которой были черные волосы, испуганные глаза и кожа того же золотистого оттенка, как у нее самой.

На мой взгляд, ей было лет семь или восемь, и я заприметил ее еще в полумраке подвала, потому что она была одета лучше и выглядела здоровее, чем другие дети, но несчастнее: глаза у нее были красные от слез. Бенедетта погладила девчушку по голове.

— Она попала сюда чуть раньше нас, — сказала женщина.

— Вчера?

Бенедетта кивнула:

— Вчера. И мать ее такая же, как я. Из Италии. — Она обратилась к Алайне на своем родном языке, потом снова посмотрела на меня. — Рабыня.

Говорила она с укором, будто это моя вина.

— Девочка — рабыня? — уточнил я.

— Нет-нет! — Бенедетта замотала головой. — И ее мать тоже не рабыня больше. Она вышла замуж за одного из людей Мереваля. Отправилась купить еды для супруга и других часовых. И тут как раз нагрянули враги.