— Пойдем на север, — предложил я, понимая, что пытаюсь исправить свою ошибку. У нас никогда не было реального шанса добраться до «Сперхафока», и, поведя своих воинов и Бенедетту вниз по холму, я избрал неверное направление.

— На север? — переспросил Осви.

— Если сумеем выбраться из города, сможем попасть на дорогу в Верламесестер.

— У нас нет лошадей, — резонно заметил отец Ода.

— В таком случае, будь я проклят, мы пойдем пешком! — отрезал я.

— А враги вышлют нам вслед конный дозор, — таким же спокойным тоном продолжил священник.

Я не ответил. Молчание висело, пока его не нарушил Финан.

— Всегда разумно прислушаться к дану, когда речь заходит о войне, — сухо напомнил он, повторив те самые слова, которые я обратил к Бедвину не так давно.

— Значит, мы не станем держаться дороги, — решил я. — Пойдем по лесам, где всадники нас не найдут. Осви, веди нас к северным воротам.

Попытка пробраться к северным городским воротам тоже провалилась. Командующий армией восточных англов был не дурак. Он отправил людей захватить и взять под охрану все семь ворот. Двое из них прорезали стены римского форта, построенного в северо-восточном углу Лундена. Когда мы подошли к нему, то услышали звуки боя. Перед фортом и к западу от развалин амфитеатра имелось открытое пространство, и на нем в свете горящих на дворцовой стене факелов виднелись два десятка мертвых тел. Кровь бежала по камням и впитывалась в поросшие травой швы между древними плитами, пока одетые в красные плащи воины снимали с убитых кольчуги. Южные ворота форта, одни из двух, связывающих его с городом, были широко распахнуты, и под аркой проезжали шестеро всадников. Возглавлял их видный мужчина на крупном вороном скакуне, в белом плаще и до блеска отполированной кольчуге.

— Это Варин, — прошептал отец Ода.

— Варин? — переспросил я.

Мы снова укрылись в глубокой тени переулка.

— Восточный англ, — пояснил Ода. — Один из военачальников Этельхельма.

— Варин — датское имя, — заметил я.

— Он и есть дан, — подтвердил священник. — И, подобно мне, христианин. Я хорошо его знаю. В былые времена мы дружили.

— В Восточной Англии? — уточнил я, помня про то, что родители Оды обосновались в Восточной Англии, перебравшись туда со своей родины на другом берегу Северного моря.

— Именно, — отозвался он. — Это земля настолько же датская, насколько и саксонская. Треть восточноанглийской армии Этельхельма составляют даны. А может, и больше чем треть.

Удивляться этому не стоило. Восточная Англия подпала под власть данов задолго до восшествия на престол Альфреда и управлялась датскими королями. Вторжение уэссекской армии Эдуарда положило конец их суверенитету. Многие даны погибли, но те из выживших, кто умел держать нос по ветру, перешли в христианство. А потом принесли присягу новым саксонским господам, в руках которых сосредоточились обширные земельные владения. Умерший у меня в плену Этельхельм Старший, получив огромный кусок Восточной Англии, набрал целую армию из побитых данов, чтобы оборонять его. Именно эти люди, наряду с саксонскими их приятелями, ворвались в Лунден той ночью.

— Здесь нам из города не выбраться, — уныло заметил Финан.

Воины Варина взяли ворота, мост и римский форт, а это означало, что Лунден пал. Мереваля обманом увели на север, Бедвин не догадался выставить дозор на восточных дорогах, и вот теперь отряды Этельхельма растекаются по улицам и переулкам города, чтобы подавить последние очаги сопротивления побежденного войска Бедвина. Мы оказались в ловушке.

Той ночью я допустил еще одну ошибку. Первая заключалась в бессмысленной попытке добраться до «Сперхафока», вторая — в стремлении выбраться из города через северные ворота. Теперь оставалось уповать на то, что нам удастся найти лодку и сбежать вниз по реке.

— Веди нас обратно к пристаням, — велел я Осви. — К востоку от моста.

Мне хотелось оказаться ниже моста по течению, чтобы не проходить под ним, так как промежутки между каменными быками были узкими, вода там бурлила и крутилась водоворотами, погубив не одно небольшое судно.

— Ублюдки там кишмя кишат, — предупредил меня Финан.

— Так мы спрячемся! — рявкнул я. Злился я на себя, не на Финана. Я чувствовал себя крысой, которую терьеры загнали в угол: сражаться еще можно, но бежать некуда.

Бежать некуда, зато есть где спрятаться, а Осви знал Лунден так же хорошо, как крыса родной амбар. Вел он нас быстро по узким улочкам. Мы теперь держали на восток, и хотя не видели пока врагов, зато слышали их. До нас доносились крики и вопли, звон клинков, гогот воинов, празднующих легкую победу. Кое-кто искал убежища в церквях, и, огибая один из бревенчатых храмов, мы услышали женский визг и детский плач.

Нам предстояло пересечь широкую улицу, ведущую от моста к большой рыночной площади на вершине холма. По обе стороны улицы горели факелы, изрыгая черный дым в насыщенный тревогой воздух. В свете пламени виднелись воины, мечи их были в ножнах, щиты сложены у стены. Несколько человек выкатили из «Красной свиньи» бочонок, и секирщик под одобрительные возгласы выбил крышку. Закричала женщина, потом крик оборвался. Лунден пал, и победители наслаждались добычей. Но тут со стороны реки появился всадник в красном плаще.

— К дворцу, ребята! — воскликнул он. — Бросайте этот эль, там его хоть залейся!

Улица постепенно опустела, но опасность сохранялась. Осторожно оглядев склон, я увидел воинов, стерегущих мост, причем часть из них направлялась в нашу сторону. Я подозревал, что эта главная улица не останется безлюдной всю ночь, и тем не менее, чтобы найти судно на пристанях к востоку от моста, нам требовалось ее пересечь.

— Мы просто перейдем через нее, — решил я.

— Перейдем? — удивился отец Ода.

— Бежать нельзя, мы не должны выглядеть испуганными. Идем уверенно и не торопимся.

Так мы и сделали: неспешным шагом пошли через улицу, как если бы нас ничто на свете не заботило. Бенедетта по-прежнему держалась рядом с отцом Одой. Один из караульных с моста заметил ее.

— Бабу нашли? — окликнул нас он.

— Баба! — подхватили полдюжины голосов.

— Поделитесь! — призвал первый.

— Продолжаем идти, — велел я и следом за Осви нырнул под полуразрушенную арку, ведущую в переулок. — А теперь ходу!

Только вот прибавить ходу оказалось сложно, потому как темнота стояла хоть глаз коли, улица была узкой, а грунт состоял из земли и битого камня. Послышались крики преследователей. Они добрались до арки и бросились за нами в темноту.

— Финан! — скомандовал я.

— С удовольствием, — угрюмо отозвался он, и мы вдвоем остановились, пропуская всех.

— Ведите ее к нам! — раздался голос. Ответом кричавшему были только удаляющиеся шаги. — Ублюдки! Тащите сюда эту суку!