И маленькая точка моего тела – где-то там, внизу, в сарайчике.

А вокруг холодный, враждебный, мертвый мир.

Страшно?

А вот мне не страшно. Не-а. А мне по фиг. Совсем.

От нечего делать, лежа на ватниках, баловался рацией – щелкал кнопкой. Вдруг она зашипела и что-то бормотнула:

– …цать человек, шесть машин, как принял, повтори?

Тишина, и вновь:

– …кой еще? Собирайте, кого найдете, шли всех начальников на хрен!

Нажав кнопку, рассеянно переспрашиваю:

– Что, прям туда? – просто так. Мне все равно. Помолчав, рация озадаченно бубнит неслышимому собеседнику, что свяжется с ним позже, и переходит на меня:

– Кто ты? Где находишься?

– В сарае, у помойки, – и идиотски ржу.

– Где сарай, какой сарай? Что там?

– А я гребу, где какой сарай? Темно тут, и ведра стоят, и больше ни хрена, – хамлю я невидимому собеседнику. Мне по фиг. Наплевать. Глубоко.

– Кто ты? Кто ты?

– Ха, кто я? Я… – и тут я замолкаю. Потом выключаю рацию.

Эсэмэска от Дашки была короткой:

«Не жди меня больше. Уезжай скорее, к военным. Прощай. Я тебя люблю».

И вот я лежу и думаю… о чем?

Вот сейчас я хотел ответить тому, в рации: «Я – человек!» Я же и вправду человек. Просто еще один человек. Еще один, кого он собирает, кого он спасет. Еще один выживший. Еще один человек. Разве нет?

Вот только интересно – а вот те десантники? Тот водитель, тот охранник – он человек? А те – у «Строителя»? Мы все человеки? У нас у всех, как любил я говорить раньше, – равные права, и мы все – «уникальные личности»?

Я – человек? Не сумевший разобраться с оружием, с которым справляются «тупые менты»… кто из нас человеки?

Вспомнил Ирку и дедка с сумками… и они, и я – человеки. Мы все человеки. Общечеловеки, можно сказать. Ведь все равны и одинаковы в правах, и что бы ты ни делал – ты человек. Это твое, и этого никто у тебя не отнимет, так?

Я человек, личность – и потому, спасая свою уникальную личность, обрек мужика на «тойоте» и его семью. И, стараясь спасти мою уникальную личность, погибли два самых близких мне человека – интересно, они, наверное, были не столь уникальны?

А сколько еще вокруг человеков! И все такие разные – и все человеки.

И я – человек, да? Как и все. Мы все такие, человеки.

Как там? «Человек – это звучит гордо!»

Во, буду гордиться!

И вот теперь я лежу на ватниках в холодном сарае, у помойки.

А снаружи тысячи ходячих трупов хотят меня жрать.

А я, дурачок такой, все спрашиваю – так человек же я?

Кого, интересно, спрашиваю?

И что рассчитываю услышать в ответ?

Да, тяжело искать ответ, когда никто не может ответить. Никто, кроме тебя самого.

Утро добрым не бывает. Врут, конечно. Бывает. Когда его ждешь-ждешь… опа, а вот и оно! Шесть утра – уже и утро! Ура. А че ждал-то? А потому что ночью плохо. Спать хочется, но холодно. А раз утро – можно и не спать. А можно, кстати, и ночью было не спать, да. И не ждать утра, а просто не спать.

Ерунду несу, да? А вы попробуйте поспать в конце марта на железе, подложив затрепанные ватники… хотя лучше не пробуйте, я сам скажу, как это: фигово, вот. Уй, черт, как замерз… приходится тихонько попрыгивать и махать руками, чтобы согреться.

На самом деле утра я ждал потому, что утром станет светло. А ночью – нет. В темноте идти плохо. Да, идти. Домой. Потому что сдохнуть здесь, в сарайчике у помойки, неохота. Как-то неудачно место-то выбрал, у помойки. Ну хорошо, не в сортире. И то ладно. Но все равно подыхать тут неохота.

И ваапче, честно-то сказать, подыхать неохота. Не, не так. Охота не подыхать. Очень-очень охота. Но только внутри что-то сломалось. Наверное, потому, что раньше у меня не было времени. То есть времени у меня было валом. У современного человека вообще времени много. Если бы у моего деда было столько времени, он бы наработал такого, что мне и за три жизни не сделать. А вот у меня времени было вагон, но мне его не хватало. А вот тут появилось время – поваляться и подумать. Не, время поваляться и подумать у меня и раньше было. Тока у меня были «важные мысли». Очень, очень важные. И умные. И правильные. А вот вчера – я лежал и пытался подумать о важном и умном.

И как-то так получилось – ВСЕ то важное и умное, о чем я думал раньше, оно стало… не, даже не смешно. Оно как-то стало… и слова-то не подобрать. Мелко? Даже не так… Ну ниочем. Сферический вакуум, ага.

Вакуум в природе существовать не должен, и постепенно стали приходить мысли… Нерадостные. Наверное, если бы были какие-то возможности что-то делать – они бы не пришли. Но делать было нечего. От скуки полез обратно в телефон, но он показал отсутствие сети. Рация молчала. Пришлось думать. Точнее, сначала захотелось помечтать. Как вот сейчас вдруг…

Но все то, что было вокруг, не способствовало мечтам. Как говорил один знакомый: «Чем глубже в песке твоя голова, тем беззащитнее задница». И думать-таки пришлось. И все равно сначала стал думать ниочем. То есть обо всем. Получалось – место-то я выбрал хорошо. Так как по всему выходило, что я дерьмо, мусор человеческой породы, и у помоечки – самое то. Да, психологи, наверное, не одобрят. Заниженная самооценка, в чистом виде.

Интересно, их всех доели, или еще остались?

Проматывал в голове «обратно пленку». Сначала за сегодня. Потом за пару дней – и сразу за неделю. А потом – вообще. Вообще-то очень грустное кино.

Не, два дня назад – неплохой такой фильмец вышел бы. А сейчас – кино про дерьмо. В главной роли угадайте кто? А потом подумалось, что мне офигенно, патологически везло. Это, наверное, жутко несправедливо. То есть еще утром я был уверен, что это правильно, – крутым парням всегда везет. Но вот подумал пару часов и понял, что вообще-то мне совершенно незаслуженно везло. Даже непонятно – а че я еще жив? Дурацкий вопрос, правда? Нашел что спросить. Вот только ответ для меня важен. Потому что он поможет ответить на другой вопрос.

А что мне теперь делать?

Не, не в плане «что делать». До утра времени много, а пока темно – ничего делать не буду. А вопрос – в общем. Как дальше-то?

Получалось, что, собственно, – все. Мир кончился. Нет нигде «где нас нет». Нет Рая Земного (а и был ли он?). Некуда бежать-то. Все, приехали, станция конечная, поезд дальше не идет, освободите вагоны к чертовой матери! Чего теперь делать?

Ну, все же есть люди… вон тот, которого я послал по рации. Военные. Ну ладно, пропустим частности… а дальше что? Вот, положим, обустроюсь я ТАМ (где? ну – там… где-то…). И что? Стану жить. Жить. Слово-то какое интересное… Вкусное. А если его тихонько так вслух? Жить. Смешно, сколько лет я… хм… жил… а как оно на вкус звучит, не знал. Глотал – как ту дерьмовую водку накануне конца света: не чувствуя вкуса. А оно, оказывается, эвон как. Да, так вот. Жить стану (я же уже живу? Как я могу опять стать жить?). Ну положим, устроюсь, наладится все… ну что там еще надо? Ну девку, конечно… вот тут внутри что-то хрупнуло легонько. Да, конечно, – все наладится, и вскоре я опять стану «нормальным человеком». И будут у меня вновь мысли. Важные и умные. Я опять буду по вечерам блаженно вливать в себя алкоголь и думать важное – как трахнуть какую-нить телку и где срубить бабла. Вот тут внутри хрустнуло еще разок. Странно, а отчего не хочется вернуться в «нормальную жизнь»? Там же уютно и хорошо. И там ты не чувствуешь себя дерьмом.