Официант, не успевший отдалиться от нашего столика, сокрушенно покачал головой и, изменив курс, убежал в кухню.

– Именно так! – Ирка тоже схватилась за горло, причем двумя руками сразу, пугающе выкатила глаза, свесила язык, как истомленная жаждой собака, и прохрипела:

– Его задушили!

Я тоже вытаращила глаза.

– Луис, чем ты сегодня приправил гуляш? – оглянувшись на обеденный зал, с нескрываемым беспокойством спросил повара официант. – Похоже, на этот раз ты здорово перебрал со специями!

– Погоди-погоди! – Я потерла лоб и заодно вмассировала в глазницы их штатное содержимое. – При чем тут Юрик Солнцев? Ну, задушили его, и что? Где мы, а где тот убитый Юрик?

– Так того убитого здесь нашли, в центре Берлина! – Ирка стукнула кулаком по столу, словно показывая, где конкретно находится этот самый центр.

Центр Берлина пришелся между солонкой и перечницей, которые дружно подпрыгнули и перевернулись, рассыпав по столу белый и красный порошок.

– Битте, вассер! – сказал быстроногий официант, проворно выставляя на стол стаканы с прозрачной жидкостью и кубиками льда.

Эти его слова я поняла, а всю фразу целиком мне перевела Ирка:

– Он говорит, что повар извиняется за избыток перца и советует нам выпить холодной водички.

– Перца действительно через край, – согласилась я, машинально смахнув со стола красный порошок.

Официант чихнул и удалился, боязливо оглядываясь.

– Ваше здоровье! – вежливо сказала я ему в спину, поднимая стакан.

– Так вот, насчет воды! Юрика вашего не просто задушили, а затолкали в сумку и вместе с ней утопили в реке! – Ирка тоже взяла стакан и уставилась на болтающиеся в нем ледышки, словно хотела увидеть их насквозь. Не иначе – на случай присутствия внутри кубиков чего-нибудь инородного и неаппетитного.

– Клянусь тебе, воду я не перчил! – торопливо сказал официанту смущенный повар.

– Но откуда взялся Юрик? – Я плотно обхватила голову руками.

– Говорю же тебе: из сум-ки! – по слогам, как слабоумной, повторила Ирка. – А сумка из воды!

– Вода из реки, игла из яйца, яйцо из утки, а утка из зайца, – пробормотала я отстраненным голосом медиума.

– Ты сошла с ума? – прямо спросила подруга. – Какой еще заяц?!

– Хромой, – мгновенно ответила я. – С подбитым глазом. Вайсман его фамилия.

– Точно, она сошла с ума! – пожаловалась Ирка солонке и перечнице.

И тоже обхватила голову руками, как Винни-Пух.

– Я вижу, вода им не помогла, – сунувшись в окошко кухни, сказал повару официант. – Это русские, у них совсем другая культура питания. У нас есть что-нибудь русское?

– У нас есть водка! – оживился Луис.

– Надо звонить в BDT, договариваться о встрече, подписывать проклятый контракт и улетать отсюда к чертовой матери и прочей любимой родне в Россию, – сказала Ирка. – Ты как считаешь?

– Раз, два, три, четыре, пять – вышел зайчик погулять, – добросовестно посчитала я.

– Зайчик Вайсман? – подозрительно сощурилась подруга.

Прибежавший официант со стуком поставил перед нами стаканы с прозрачной жидкостью без льда.

– Вижу, шокирующая новость про Юрика окончательно выбила тебя из колеи, – вздохнула Ирка, подвинув ко мне стакан. – Ладно, я сейчас позвоню в BDT этому вашему Шванке, а ты пока выпей водички и успокойся.

Она бесцеремонно цапнула с пустого стула мою сумку, достала из нее мобильник, нашла в «Исходящих» нужный номер и зачирикала по-немецки. Я поняла только два слова: «Гутен таг» и «Ауфвидерзеен». Промежуточную часть полутораминутного разговора Ирка пересказала гениально кратко:

– Шванке не может сделать для нас копию договора, их экземпляр тоже пропал. Но он ждет нас завтра для переподписания. В десять часов утра в редакции развлекательных программ.

– Ну да, ведь его собственная туристическая редакция погорела, – кивнула я. – Отлично! Утром вызовем переводчицу, поедем в BDT и закончим дело. Допивай воду и пойдем, может, Вадик уже вернулся в гостиницу.

Мы с Иркой синхронно подняли стаканы, сделали по хорошему глотку и слаженным дуэтом закашлялись.

– Это не вода! – отплевавшись, возмутилась я.

– Точно, это водка! – согласилась Ирка, погрозив пальчиком официанту. – Ну и ладно, допивай, не пропадать же добру!

Я послушалась (спорить не было сил), и водка не пропала, но добром это не кончилось. Внутри меня стакан русской водки и двойной немецкий шнапс моментально побратались, а принятая несколько раньше самбука дополнила алкогольный интернационал латиноамериканской экспрессией. Я почувствовала непреодолимый позыв к подвигу и совершила его при первой же возможности: едва мы с Иркой вернулись в наш гостиничный номер, подруга с задорным девчачьим криком «Чур, я первая в душ!» унеслась в ванную комнату. Через минуту там заплескалась вода, и под шум волны я позвонила Александру.

«Что это мы делаем? – мрачно поинтересовался внутренний голос, пока я слушала гудки вызова. – Кажется, вчера ты собиралась поставить точку?»

– Уже сто раз замечала: чем внезапнее и острее желание поставить точку, тем больше вероятность перебрать все другие знаки препинания! – философски заметила я.

– Алло? – прозвучал в трубке настороженный Сашин голос.

Входящий номер у него наверняка определился, так что он понял, кто звонит. Но, судя по тону, не знает, чего ждать от этого разговора.

«Еще бы! – хмыкнул мой внутренний голос. – Улетела в Россию – и позвонила из Берлина! Согласилась на романтический ужин – и сбежала с него! Загадочная женщина! Прямо как сфинкс!»

– Ну, я не каменная, – вздохнула я, обозначив свое основное отличие от сфинкса.

– Это ты к чему? – оживился Александр.

Я сообразила, что мыслю вслух, и тихо чертыхнулась.

– Ты, вообще, где сейчас? – спросил он гораздо бодрее.

– В «Берлине», в отеле.

– В каком именно?

– Да в «Берлине» же!

Пауза. Потом Саша неуверенно хохотнул:

– Этой твой отель так называется – «Берлин»? Ну, ты юмористка!

– Не вижу ничего смешного, – почувствовав, что надо мной смеются, посуровела я. – Вообще-то я звоню не для того, чтобы получить оценку своего чувства юмора.

– А для чего? – Моему собеседнику явно стало весело и интересно. – Чтобы продемонстрировать хорошие манеры – поблагодарить за приятный вечер, извиниться за внезапный уход?

– Гм… – Я смущенно кашлянула.

Благодарить и извиняться сразу же расхотелось. Надо было срочно придумать другую уважительную причину для звонка, и я проявила гениальную находчивость: