У нее вдруг защекотало в затылке, словно кто-то слишком близко подобрался к ней сзади. Она даже чувствовала на шее чужое дыхание. Оглянулась через плечо — никого.

— Желтая комната на первом этаже, мадам Мартин.

— Простите?

Мередит обернулась к портье.

— Я говорю, что ваш номер на первом этаже. Лифт напротив консьержки, — пояснила женщина, чуть заметно улыбнувшись. — Или, если пожелаете подняться по лестнице, сверните от нее направо. Заказы на ужин принимают не позднее половины десятого. Заказать вам столик?

Мередит взглянула на часы. Четверть восьмого.

— Это было бы прекрасно. На восемь тридцать?

— Очень хорошо, мадам. Бар на террасе — в него вход через библиотеку — открыт до полуночи.

— Отлично. Благодарю вас.

— Вам помочь с багажом?

— Нет, спасибо, я справлюсь.

Еще раз оглянувшись на пустой вестибюль, Мередит поднялась по лестнице до внушительной площадки первого этажа. Взглянув с нее вниз, она заметила кабинетный рояль, загнанный в тень под лестницей. Неплохой инструмент, если судить по виду, но вот место для него выбрано странное. Крышка была закрыта.

Проходя по коридору, она улыбалась, читая названия комнат вместо номеров.

— «Покои Анжуйских», «Голубая комната», «Бланш Кастильская», «Генрих Четвертый».

Отель поддерживает свое историческое реноме.

Ее комната оказалась почти в самом конце. С радостным предвкушением, какое всегда испытывала, впервые входя в новый номер, Мередит повернула тяжелый ключ, толкнула дверь носком туфельки и щелкнула выключателем.

И широко улыбнулась.

Посреди комнаты красовалась огромная кровать красного дерева. Комод, шкафчик и две тумбочки блестели тем же глубоким красным оттенком. Открыв двери шкафчика, она обнаружила в нем мини-бар и телевизор с дистанционным управлением — все заботливо убрано с глаз.

На бюро лежали глянцевые журналы, путеводитель по отелю, меню услуг в номере и брошюрка с историей заведения. На маленьком деревянном стеллаже, пристроенном поверх бюро, подборка старых книг. Мередит пробежалась глазами по корешкам — обычные триллеры и классика, путеводитель по какому-то Музею шляп в Эсперазе, пара книг по истории края.

Она прошла через комнату к окну и открыла ставни, вдохнув вкусный аромат влажной земли и ночной свежести. Темные лужайки протянулись в темноту, казалось, на целые мили. Она сумела разглядеть искусственный пруд, дальше высокую живую изгородь, отделяющую регулярный парк от леса. Удачно, что ее окно выходит на заднюю сторону, подальше от стоянки и хлопанья автомобильных дверей. Правда, под ней была терраса с деревянными столиками, стульями и уличными обогревателями.

Мередит разобрала свои вещи — на сей раз как следует, не оставляя большую часть в сумке, как она поступила в Париже. Белье, футболки и свитера в ящик комода, а нарядные костюмы — в шкаф. Она разложила косметику и зубную щетку на полочке в ванной, а потом испытала в ванне редкостное коричневое мыло «Молтон» и шампунь.

Полчаса спустя, немного придя в себя, она завернулась в большой белый купальный халат, поставила на зарядку аккумулятор и раскрыла ноутбук. Обнаружив, что не может войти в Интернет, она дотянулась до телефона и позвонила портье.

— Добрый вечер, говорит мисс Мартин из Желтой комнаты. Мне нужно просмотреть почту, а связь не устанавливается. Не могли бы вы дать мне пароль или как-нибудь посодействовать? — Прижав трубку плечом к уху, она записала информацию. — О, спасибо большое. Поняла.

Она повесила трубку и, набирая пароль — КОНСТАНТИН, — подивилась совпадению. Соединение установилось сразу. Она отправила ежедневный е-мейл Мэри, уведомив, что добралась благополучно и уже нашла место, где был сделан снимок, и пообещав связаться, когда будут еще новости. Потом она заглянула на свой счет и с облегчением увидела, что деньги от издательства пришли.

«Наконец-то!»

Была пара личных писем, в том числе приглашение на свадьбу от пары приятелей по колледжу в Лос-Анджелесе, от которого пришлось отказаться, и еще на концертное выступление старого школьного друга, вернувшегося теперь в Милуоки. Это приглашение она приняла.

Она уже собиралась выходить, когда ей пришло в голову посмотреть, нет ли каких-то сведений относительно пожара в Домейн-де-ла-Кад в октябре 1897-го. Практически все это она уже прочитала в брошюре отеля.

Тогда она набрала «ЛАСКОМБ».

Тут ей выпала кое-какая новая информация касательно Жюля Ласкомба. Тот, по всей видимости, был историком-дилетантом, специалистом по эпохе визиготов, по местным поверьям и фольклору. Он даже издал в небольшом местном издательстве «Боске» несколько скромных книжечек и брошюр.

Мередит прищурилась. Кликнула новую ссылку, и на экране появилась информация. Известное местное семейство, не только владельцы самого крупного в Ренн-ле-Бен универмага и издательского предприятия, но и родственники Жюля Ласкомба, наследовавшие Домейн-де-ла-Кад после его смерти.

Мередит прокручивала страницы, пока не нашла то, что искала. Кликнула и стала читать:

«Таро Боске — редкая колода, мало используемая вне Франции. Первые образцы этой колоды были отпечатаны полиграфической компанией Боске, расположенной на окраине Ренн-ле-Бен в юго-западной Франции в конце 1890-х годов.

Есть сведения, что она основывается на гораздо более старой колоде, восходящей к XVII веку, но для этой колоды уникальна замена фигур Maitre, Maitresse, Fils и Fille на четыре фигуры совершенно иного типа, отличающихся одеждой другого периода и иконографией. Художник, рисовавший карты Старших арканов, современные первым изданиям колоды, неизвестен».

У нее под рукой зазвонил телефон, и Мередит подскочила, так пронзительно прозвучал звонок в тишине комнаты. Не сводя глаз с экрана, она подняла трубку.

— Да-да.

Из ресторана спрашивали, оставить ли еще за ней столик. Мередит взглянула на часы на экране и поразилась, увидев, что уже без двадцати восемь.

— Вообще-то я бы предпочла, чтобы мне что-нибудь прислали сюда, — попросила она, но услышала в ответ, что обслуживание номеров прекращается с шести часов.

Мередит разрывалась надвое. Сейчас ей никак не хотелось останавливаться — хотя и неизвестно пока, действительно ли она напала на что-то важное. Но и есть хотелось ужасно. Обед она пропустила, а на пустой желудок от нее мало толку.

Что и доказывают бредовые галлюцинации на реке и на дороге…

— Я сейчас спущусь, — сказала она.

Она сохранила страницу и ссылки и вышла из Сети.

— Что за чертовщина с тобой творится? — сердито спрашивал Джулиан Лоуренс.

— Что со мной творится? — заорал в ответ Хол. — Ты еще спрашиваешь: «Что творится?» Что я только что похоронил отца — ничего не значит? Это, по-твоему, пустяки?