— Таранит поможет сутки держать дракона в узде. Максимум двое. Потом единственное, что поможет мне подчинить зверя, — это единство с ирэей.

Он кидает на меня пытливый взгляд, словно оценивая, насколько реален такой вариант, и тут же, нахмурившись, отворачивается. Похоже, недоволен тем, что увидел. Беспомощность и растерянность, которые наверняка отражаются на моем лице, вряд ли кого-то смогут вдохновить.

— То есть через двое суток, — задумчиво тяну, — ты не сможешь обернуться? Даже если Кейрон нагонит нас в ипостаси дракона?

Он качает головой:

— Не хочу, чтобы ты пострадала при столкновении двух драконов.

— Я постараюсь с тобой поменьше спорить, — наконец, выдавливаю из себя обещание. — Этого хватит? Для начала… Для единства…

Вместо ответа он протягивает мне руку в приглашающем жесте. Мне не остается ничего другого, как встать с дурацких ящиков и, чуть поколебавшись, направиться к костру.

Приблизившись, натягиваю пониже подол мешковатого платья. Дух захватывает от близости сильной, мускулистой фигуры, вдвойне притягательной в играющем отсвете костра. Осторожно сажусь на мощные бедра, прислоняюсь правой щекой к твердой, горячей груди, по-прежнему обнаженной. Пальцами случайно провожу по выпуклым кубикам пресса, и Йемрен с судорожным вдохом тут же покрепче прижимает к себе. Чувствую, как пружинят его мышцы, позволяя принять мне позу поудобнее. Он напрягается, а я расслабляюсь.

Это неправильно, несправедливо по отношению к нему, ведь он тоже нуждается в отдыхе, но ничего не могу с собой поделать.

Слишком устала. Слишком хочется спать.

Лепечу:

— Спасибо, мой принц. Я твоя должница.

— Пусть тебя утешит мысль, что я должен тебе гораздо больше, — он склоняется к самому уху, обжигая своим дыханием, но к коже губами не прикасается.

Держит слово.

Согревшись у его груди, млею под тяжестью его рук. Закрываю глаза и вслушиваюсь в сильное, ровное биение сердца. Мышцы, наконец, обмякают, потихоньку отпуская в ленивую дрему… как вдруг между ударами сердца происходит неожиданное.

Мое сознание выскальзывает из тела. Невесомой дымкой вылетает из пещеры, устремляясь сквозь бездонную толщу времени и пространства в просторную, красиво убранную комнату с лепным потолком.

На широкой кровати под балдахином лежит мужчина. Он без сознания. Его благородное лицо покрыто потом, русые волосы разметались по подушке. Хотя ему немало лет, при малейшем движении тело бугриться мышцами. Он кого-то мне напоминает… Йемрена!

У изголовья кровати стоит королева Вианда, одетая в красное, изысканное платье, а рядом — седовласый мужчина, что подслеповато щурится, внимательно осматривая больного сквозь линзы очков. Затем выпрямляется и подытоживает:

— Я уверен, что король поправится. Непременно. Новое лекарство уже ему помогает. Это очевидно всем моим коллегам, так что прогнозы самые благоприятные.

— Благодарю за прекрасные новости, доктор, — кивает женщина, грациозно прижав ладошку к левой груди. — Хотелось бы мне верить в ваш прогноз. Однако сердце щемит от плохого предчувствия.

— Вполне понимаю, моя королева. Вполне понимаю. И все же смею вас уверить, что главная опасность осталась позади. Сила дракона победила болезнь. Вы можете гордиться несокрушимой волей мужа.

— Пусть Великая Мать услышит ваши слова, доктор! — вздыхает Вианда, приложив платочек к сухим глазам. — И вот еще что. Я решила, что отныне сама буду давать лекарство королю.

— Несомненно вы хотите помочь, однако…

— Я его ирэя. Мое участие в лечении совершенно точно добавит королю сил.

— Да, но…

— Лекарство! — требует королева, протягивая мужчине открытую ладонь.

Глава 41

С явной неохотой тот кивает. Бережно вкладывает в узкую ладонь бутылек с янтарной жидкостью. Всем своим видом выражает озабоченность:

— Прошу учесть, что доза очень важна. И время приема тоже. При всем уважении… Сумеете ли вы соблюсти все тонкости?

— Что будет, — женщина с вызовом смотрит в лицо эскулапа, вытянув перед собой бутылек, — если пропустить время приема или дать неправильную дозу?

— Король умрет, так и не придя в себя! — беспомощно разводит руками ученый муж. — Именно поэтому я смиренно умоляю вас позволить…

— Вы только что уверяли меня, доктор Бэлл, — перебивает его надменным голосом женщина, — что опасность позади. Верно, хотели приукрасить свои заслуги? Или того хуже, решили усыпить мою бдительность… Вы изменник, доктор Бэлл?

Мужчина часто моргает за вспотевшими линзами очков. Открывает тонкую линию рта и тут же закрывает, как рыба, выкинутая на берег. Узловатыми пальцами тянет воротник, чтобы ослабить давление на горло. Он даже не пытается спорить — видимо, понимает, насколько бессмысленны аргументы в свою защиту.

Королева сурово подытоживает:

— Мой муж не потерпел бы изменника. Вы обязаны покинуть Южное Королевство. Немедленно.

— Какая участь ждет мою семью?

— Ее не тронут, если вы проявите беспрекословное послушание.

— Я готов подчиниться, но… — не унимается седовласый упрямец, бросая беспокойные взгляды на пациента. — Что будет с королем?

— Ваше представление о послушании, любезнейший, — мягкий голос вдруг Вианды превращается в лед, — совершенно не вяжется с моим.

— Мне всего лишь необходимо знать, — мужчина взволнованно указывает на короля, — что ему обеспечат надлежащий уход!

— Я не обязана отвечать… Однако извольте. Мы созовем внеурочную комиссию, чтобы избрать главного дворцового лекаря. Уверена, новый лекарь позаботится о короле ничуть не хуже вашего.

— Не хуже… — мрачнеет доктор. — Комиссия полна интриганов. Начнутся споры, процесс затянется. Король не переживет… Прошу вас, позвольте хотя бы проинструктировать опытного лекаря, как изготавливать и давать лекарство!

— Стража! — кричит вдруг Вианда, и на ее зов мгновенно вбегают два здоровенных воина.

Когда они становятся навытяжку, королева наводит на доктора указательный палец:

— Этот человек — предатель. Вас проинформировали, что с ним делать?

— Да, моя королева! — в унисон рявкают оба.

— Тогда приступайте!

Стоит стражникам выйти за дверь, волоча за собой протестующего пленника, как королева возвращается к кровати. Алое платье, шлейфом скользящее по белому мрамору, напоминает течение крови по снегу.

Она повыше поднимает бутылек с лекарством и долго смотрит сквозь призму янтарной жидкости на лицо короля. Затем со вздохом подсаживается к нему на кровать. Одной рукой удерживает стекляшку на коленях, другой — задумчиво поглаживает вспотевший лоб мужа. Обводит тонкими пальцами волевой подбородок, острую линию скул и задумчиво бормочет:

— Вот ведь как получилось, милый… Когда ты заболел, моя клетка сломалась. Я побывала на воле, и… Сам понимаешь, мне там понравилось. Узнай ты мой секрет… — красавица тяжело вздыхает. — Нет. Уж лучше я подарю тебе возможность умереть в неведении.

Женщина поднимается и, секунду помедлив, с ожесточением бросает стеклянный сосуд об мраморный пол. Бутылек разлетается в сотни брызг и осколков. Янтарная жидкость, обтекая стекляшки, медленно подползает к ее подолу.

— Да будет милостив с нами Трехликий! Что здесь случилось? — голосит прибежавшая на шум старая служанка.

— Уберись здесь, — устало приказывает Вианда, — а