толкучка, на которой она купит несколько свитеров и водолазок светлых тонов; потом портниха, которая укоротит ей юбки сантиметров на двадцать и ателье, где ей на зимнем пальто сменят мех. А уж если останутся деньги, госпожа Загорина приобретет себе кое-какие модные аксессуары.

В телефонной трубке раздался тихий смех.

– Линочка, да Вы лучший психиатр в городе!

– Это только первая половина моего плана.

– Неужели, есть еще продолжение?

– Разумеется. Загорина, как я понимаю, в данный момент не желает видеть Митрофанушку. Поэтому она договорится с ним по телефону, что проведет в хлопотах о его пациентах то время, которое он планирует посвятить паясничанию в Ленинграде. Зато после его возвращения сама уедет в Киев навестить сына. Все это можно сделать без материального ущерба для обоих – оформить, как взаимозачет.

В трубке воцарилась тишина. Слышно было только прерывистое дыхание Ани.

– Идея замечательная, – прошептала она. – Только непонятно, где уважаемая Загорина будет ночевать, находясь в Киеве. Сын-то у нее обитает в институтском общежитии.

– Видите ли, у этой старой дрымбы Пазевской там живет приятельница. Она – концертирующая пианистка, а потому, наверняка, будет счастлива в течение недели принимать у себя дома опытного психиатра с другого конца света. Очень приятно на ночь глядя за чашечкой кофе получить профессиональный совет, не подвергая себя опасности разоблачения в своих кругах, жадных до сплетен. Так что неизвестно, кто из них будет больше рад такому общению.

– Простите, Линочка, я только глотну что-нибудь от головной боли и подойду.

– Аня, может, хотите мне перезвонить попозже? Я еще не ложусь

– Я перезвоню! – воскликнула Загорина и повесила трубку.

Аня связалась с Пазевской через полчаса и обговорила все детали ее проекта, включая запись к косметичке в центральном Солоне Красоты. Внезапно, прямо посреди беседы Анна Петровна расплакалась.

– Вы, Лина, даже не представляете, что записано на пленках Миликова. Такие мерзости! И все это Эдик говорил обо мне…А я посвятила ему свою жизнь…Теперь я перед Миликовым не просто голая… Хуже! И душа, и тело – все вывернуто наизнанку. Я боюсь смотреть ему в глаза!

– Да бросьте, милочка! Любому понятно, что может наплести приличный человек, когда пытается оправдать себя в сделанной подлости. Он же понимает, что совершает это только ради возможности получить удовольствие. По-моему, в данной ситуации есть только две жертвы – Вы и Ваш бывший муж. Зато налицо целый легион торжествующих мошенников. И в первую очередь Миликов.

– При чем здесь мошенничество, Лина? Побойтесь Бога! Наши отношения с Эдиком развиваются по законам жизни. Никто в этом не виноват. Разве, что я сама. Отдавала все внимание целому взводу чужих больных мужиков. А своему единственному, дорогому и самому главному мужчине отказывала в самом естественном. Вечно, то устала, то некогда, то недосуг. Понятно, заведование, ночные дежурства, сумасшедшая ответственность. Откуда силы? Мне ведь почти пятьдесят.

– Все так, да не так! Если бы Митя хотел сохранить Вашу семью, он бы поговорил с Вами. Вы, наверняка, бы сделали выводы и попытались все наладить. Здесь много вариантов: совместная поездка в отпуск, уход на работу в диспансер, где нагрузка, как у обычного участкового врача… Да, мало ли что можно было придумать! С Вашим профессионализмом могли бы и семью сохранить, и жить безбедно. Сколько нас, измученных нервами, нуждается в квалифицированной помощи. И ведь мы готовы платить любые деньги, лишь бы не зарисовываться в вашей картотеке! А Миликов – высококвалифицированная сводня! Он избавляет нашу знаменитую Караеву от вышедших в тираж блатных танцовщиц. Она боится выгонять этих бездарей, вот и поручила Митрофанушке так их пристраивать, чтобы те сами уходили из ансамбля. А за это на самых верхах создает ему репутацию гениального эскулапа. Не берусь утверждать, но полагаю, за подобные услуги заинтересованные стороны платят ему чем-то и менее эфемерным. Уверенна, эти мастерицы шпагатов и кувыркания что-то отстегивают Мите за удачное сватовство. За последние три года он уже пристроил четверку таких девок. А это без помощи сексопатолога не проделаешь. Дамочкам-то хорошо за тридцать. По балетным меркам они почти пенсионерки… И всех замуж, официально. Да не за каких-нибудь нищих замухрышек, а за мужчин солидных, порядочных и обеспеченных.

– Лина, неужто, это правда? Полагаете, это просто бизнес?

– Спросите у Софы. Она, конечно, так не считает, зато может назвать всех дам поименно. Возможно, после этого Вы простите и себя, и своего недальновидного супруга? А вообще, не пора ли Вам, Анечка заняться собственной персоной, решив, что она тоже заслуживает любви и уважения?

– Кто вы, Лина? Разведчица, экстрасенс или ясновидящая? У Вас такие необыкновенные глаза… Можно подумать, что Вы занимаетесь гипнозом.

– Нет, Аня, на такие высоты я не претендую! Просто, после проведения ядотерапии я, фактически, ослепла. Ну, а после, когда зрение вернулось, по непонятной причине потемнела радужная оболочка. Этот феномен врачи не смогли объяснить, как и то, что я, практически, вылечилась от лимфогранулематоза. Честно говоря, теперь изменение окраски глаз меня уже не волнуют. В свое время я убедила себя, что выгляжу, как модель великого Модильяни, и успокоилась.

Женщины по-дружески распрощались, понимая, что им необходимо отдохнуть перед днями, заполненными тяжелыми, и достаточно утомительными хлопотами.

4

Две недели прошли у Эвелины Родионовны в невероятной суматохе. Благодаря связям Рийдена-старшего, Пазевская получила возможность приобрести на мебельном складе все необходимое для переоборудования квартиры зятя. На ее счастье Николай все это время был у нее под рукой, помогая по мере сил. Вместе с ним она отвозила и привозила из химчистки одеяла и теплые вещи, а потом свезла в комиссионку всю одежду дочери.

Коля с удивлением наблюдал, как Лина без всякой нервозности руководит работами по дому, не упуская не одной мелочи. По ее указанию студентки разобрали стенные шкафы, рассортировали книги, отмыли кухонную посуду, кафель, двери и люстры. Под ее присмотром ребята Алкиса перенесли с лоджии в кладовку, что находится в подвале, всю рухлядь, а в комнатах переставили прежнюю мебель и установили новую. При этом сама Эвелина ни минуты не сидела без дела. Она разобрала все рукописи и бумаги, что находились в доме, повесила роскошные гардины на окна, разложила чистое белье, принесенное Ольгой, изменила дизайн кухни, ванной и прихожей.

– Ваша сваха – просто генерал в юбке, – заявил как-то Николай своему шефу, когда тот вызвал его для отчета. – Ей бы армией командовать, а не девчонками и мальчишками. Видели бы вы, во что она превратила квартиру Вашего сына! Заходишь, и уходить не хочется. Просто рай! А какой письменный стол для Вали достала. Девочка как увидела,