сих пор не в чести. Я еще не забыл, как летом сорок восьмого года разогнали всех, кто этим занимался!

– Мне ли не помнить об этом, Ал? У меня муж и старшая сестра врачи. Боже, как они тогда возмущались, их же обязали изучать речь этого бездаря и жулика Лысенко. Если мне не изменяет память, вскоре после этого его за разгром генетики наградили Госпремией… Проклятые сталинские игры… Из-за них погиб мой Саша… Не хочу жаловаться, но скажите, сколько надо иметь сил, чтобы пережить то, через что я прошла: гибель близких, изгнание младшей дочери, своя собственную смерть. А вот теперь и старшая стала инвалидом… Клянусь, я здесь только для того, чтобы Вы с Фросей дали время ей оклематься. Ее там у нас неплохо лечат, есть надежда на стабилизацию… Но все равно, я всю эту ситуацию до сих пор не могу переварить. Сам Господь знает, что моя скромная и честная девочка не заслужила подобной участи.

– Поймите, Лина, я бы в жизни не побеспокоил Таню, если бы не обстоятельства. Я постоянно в разъездах, а Фрося больная женщина! Сами слышали, как она дышит. Врачи говорят, начальная стадия астмы. Потом она только-только оправилась от инфаркта!

– А Вы Ал, больше слушайте болтовню этих блатных эскулапов! Лучше бы взглянули на ее медицинскую карту и выяснили, с каким диагнозом здесь целый месяц валялась Ваша благоверная. А заодно поинтересовались бы, от какой хвори она лечилась в санатории, когда надо было подкармливать больную невестку! А вообще-то, Ефросинье Павловне не помешало бы начать вести более здоровый образ жизни: больше двигаться, меньше злиться и бросить курить. Уверенна, тогда она нас всех переживет!

– Вы к ней несправедливы, Лина. Она порядочная женщина и замечательная мать. Почти такая же, какой была моя. Ради сына Ева готова на все! Вы не верите? Ладно, расскажу то, о чем не знает никто, разумеется, кроме моего непосредственного начальства… Так вот. Не успел наш молодой гений жениться на Сифаевой, как она забеременела. Через месяц после свадьбы эта мадам объявила, что им срочно нужна отдельная квартира, так как она не желает жить вместе с нами. Я ничего не мог придумать, и тогда Ева предложила мне невероятный план – фиктивный развод. Мы развелись и только после этого я смог получить для нее вместе с сыном и невесткой, которая была уже на сносях, эту хату. Сам я остался в старой, прописав к себе своего родного брата-вдовца. Он тогда жил в Вильнюсе. О нашем разводе не догадывается даже Миша… А курить она начала только после гибели Полины – переживала за сына и внучку, которая осталась сиротой.

– Вот так номер! Оказывается вы, Алкис – свободный человек, а Фрося здесь полноправная хозяйка! Понятно… Все понятно… Действительно, почему бы Ефросинье Павловне не поваляться в кровати у себя дома, мобилизовав обслуживать себя невестку? Почему бы ни изобразить умирающую, благо под рукой день и ночь находится доверчивая провинциальная дуреха?

– Как Вам не стыдно, Лина! Вы сами столько пережили и так ерничаете по поводу больной женщины!

– Клянусь, возьму свои слова обратно и извинюсь перед Вами, если окажусь не права. Обещаю, Ал! Умоляю, снимите с моей души камень, позвоните ее лечащему врачу и спросите, с каким диагнозом Вашу супругу направили в санаторий. Прошу, узнайте! Я так устала от подозрений. Просто не могу жить с такой тяжестью на душе!

Рийден долго молчал, потом встал, вышел в прихожую, достал из кармана пальто записную книжку и пошел звонить. Через открытую дверь Эвелина Родионовна слышала, как он разговаривал сначала с их лечащим врачом, потом с заведующим терапевтическим отделением правительственной поликлиники, а после с главврачом санатория, где жена проходила реабилитацию. Судя по ответам Алкиса, Лина поняла, что все утверждали одно и то же: мадам необходим щадящий режим и постепенный переход к здоровому, активному образу жизни. Об инфаркте никто и не заикался. Говорили о скачках кровяного давления, неврозе и прочих возрастных изменениях, но не более того.

Рийден вернулся к столу чернее ночи, залпом осушил фужер водки, и тихо спросил:

– Объясните, Лина, зачем нужен был весь этот театр? Сказала бы мне, что ей тяжело, что нервы не в порядке. Я бы приходящую домработницу нанял, врача нашел… Не Миликова, конечно. Пригласил бы ту же Загорину. Зачем было изводить Татьяну? Выходит, Таня правду говорила, что Фрося симулянтка, а Миша спит с Валентиной! Все равно в эту связь я не поверю. Такое запрещалось даже египетским фараонам!

– Только при живой жене, а при мертвой – нет! Ну, а потом еще надо доказать, что Валя кровь и плоть Миши. Рассудите, в кого она такая уродилась, если в роду Носовых все темноглазые шатены? Может в Полину?

– Поля была рыжей… Ну не красной, конечно, но рыжей. Ладно, что об этом сейчас судить да гадать, до правды все равно не доберешься. Главное, что Валентина вруша и представлюха. Могла изобразить перед мачехой, что у нее связь с отцом, лишь бы выгнать ее из дома. Танюша женщина доверчивая, видимое может принять за истину. Но моя благоверная… Ей то зачем понадобилось устраивать подобное? Да при Тане ее сын был, как любимое чадо при сумасшедшей мамочке – накормлен, ухожен, а в доме такая чистота, о которой я никогда и не мечтал. К тому же, наша невестка привлекательная женщина, хороший специалист, зарабатывала прилично… Чем не пример для ленивой и вздорной внучки… Что еще было нужно Фросе?

– Вы, Алкис, такой же прямолинейный человек, как моя Таня – что видите, в то и верите. Хотя, возможно, с вами это происходит только дома. Вы же сами здесь и сейчас ответили на этот вопрос. Кто такая моя дочь по сравнению с женами Миликова и Агина? Бедная, глупая провинциалочка без связей и денег. Обыкновенная милая клуша. Эту роль Фросе было куда приятнее оставить для себя. Зато все остальное отдать на откуп богатой и влиятельной невестке. Теперь скажу о болезни Танечки. Вы сами только что охарактеризовали мою доченьку, как отменную хозяйку. Да разве может такая женщина мочиться на собственную мебель и мазать калом стены своей квартиры? У такой безумие будет протекать по-другому… Ей, скорее всего, везде будет видеться грязь. Она станет сутками бродить с мокрой тряпкой в руках, приговаривая, как ей это осточертело. Кстати, о Вашей супруге…Ей, действительно не помешал бы хороший невропатолог и аккуратная домработница. Конечно, для этого надо раскошелиться, но это, как я понимаю, выше ее сил.