До того как девушка произнесла все это, Крис намеревался осторожно обнять ее за плечо. Или хотя бы попытаться. Он даже чуть приподнял руку, но теперь вернул на место. В словах Низы он уловил какой-то подозрительный намек, и все прежние опасения вновь нахлынули на него.

– Зачтется? – ровным голосом переспросил он. – Это где же, на небесах?

Беллизонка повернула к нему красивое лицо и улыбнулась:

– Да мы же и так на небесах! Ты ведь считаешь, что именно сюда воспаряются души после смерти? И где же они? Может, мои подруги имеют сейчас их наблюдать на обзорной палубе?

– Имеются в виду другие небеса, – осторожно пояснил Крис. – Не эти. Это космос, а не небеса. Души, наверное, попадают в какое-то другое измерение.

– И ты в это веришь?

Габлер почесал в затылке:

– Честно говоря, не знаю, что и сказать. У меня с религией отношения этакие… – Он повертел руками. – Неопределенные. Возможно, Иисус Христос действительно существовал. Возможно, на самом деле был необыкновенным человеком. Или богом… Не знаю.

– А я знаю, – спокойно заявила Низа. – Христианство есть утешительная сказка. Как он там говорил, этот ваш Христос? «Ныне же будешь со Мною в раю»? – Она усмехнулась. – Нет никакого рая.

– Это у вас рая нет, – возразил Габлер, почему-то чувствуя себя уязвленным. – Только какие-то круги пустот, насколько мне известно. – Он открыто взглянул ей в глаза. – Что-то вроде кругов ада, правильно?

Девушка опять улыбнулась. Улыбка у нее была прелестной и била наповал.

– Если рая нет, то и ада тоже нет, – сказала она. – Ведь, по-вашему, одно без другого не представляется. Круги пустот – это совершенно другое. И вообще, перевод на терлин не есть точный. «Лииэроно» – это не значит «круг». Там нет никаких кругов.

Крис все-таки отважился приобнять ее за плечо, отринув все свои необоснованные опасения. Низа восприняла его поползновение спокойно: не отстранилась, но и не прижалась к нему.

– Ты так уверенно говоришь, словно сама там была, – с легкой иронией заметил он.

– Нет, я не была. Но были…

– Сумели вернуться, что ли?

Она сделала какое-то движение, словно чуть поежилась, и медленно произнесла:

– Редеет облако и уходит; так нисшедший в преисподнюю не выйдет, не возвратится более в дом свой…[55]– Это прозвучало как цитата, а может, и было цитатой, Габлеру неизвестной. – Не совсем точное утверждение.

Плечо у нее было и крепким, и нежным…

– Это вас такому в вашем колледже учат? – вежливо спросил Крис, уже сожалея, что завел этот разговор.

Уж очень он был неуместный. Не разговорами бы ему сейчас заниматься, а чем-то другим… Нет, беседовать с очаровательными девушками тоже неплохое занятие, только его нужно сочетать с иными действиями. Или даже заменять иными действиями.

Он погладил Низу по плечу.

– Нас много чему в колледже учат, – сказала Низа, словно не заметив этого. – Но есть и другие знания, наши знания, очень-очень древние. Ты слышал об Атлантиде?

Габлер отрицательно качнул головой и спросил:

– Это город? На Нова-Марсе?

– Нет, это не есть город. Это был в древности такой огромный остров на планете Земля, в системе Солнца.

– Ну, Землю-то я знаю, – проронил Крис.

– Там жили автохтоны, атланты, – продолжала девушка. – А потом этот остров уничтожили такие, кто прилетели с планеты Дилиль. Теперь она называется Нова-Марс-три, здесь, в системе Суты.

– Суты? Сильвана, что ли?

– Да, теперь – Сильван, а тогда дилильтэо называли его Сута. А колонисты назвали Желтое Пламя. Сильван – это уже потом. Император позаботился.

– Слышал что-то такое, – пробормотал Крис.

– Дилильтэо уничтожили Атлантиду и часть автохтонов. А остальных забрали к себе, на Дилиль. Так потом получились беллизонтэо.

– Беллизонцы, то есть вы, – констатировал файтер.

– Да, то есть мы. Еще через долгое время многие из них переселились на Милиль, Нова-Марс. А дилильтэо не выжили, погубили себя… Так что знания у нас древние, и многие такие, каких нет у других.

– Интересная легенда… Пойдем еще потанцуем?

Девушка поднялась, выскользнув из-под его руки:

– Пойдем…

…И они вновь танцевали, танцевали и танцевали, и Габлер от всей души желал, чтобы галера как можно дольше не добралась до саба… и до Единорога, где им придется расстаться. Впрочем, он готов был сопровождать Анизателлу до самой Серебристой Луны. А почему бы и нет? Ведь он же в отпуске! Мама с отцом поймут его задержку, и Йеспер тоже поймет. А если и не поймет, то и бог с ним, с Йеспером. Зато кузен в кои-то веки навестит родную тетушку.

А потом дало о себе знать выпитое пиво. Как не раз проверенное эффективное мочегонное средство. Крис отвел девушку за столик и сказал, что отлучится на минутку «попудрить носик». Низа благосклонно кивнула и с улыбкой заметила:

– Давно пора. А то как бы чего не случилось… – И она кивнула на пустой пивной бокал.

«Ну… – думал Крис, пробираясь к туалету. – Ну… Вот это девчонка… Анизателла… Низа… Ну и ну… Был бы тут Граната, он бы чего-нибудь добавил, мне бы мало не показалось…»

Все внутри у него пело и порывалось пуститься в пляс.

Войдя в белый, как одежды праведников, туалет, Габлер сразу устремился к кабинкам. Сбоку, возле умывальников, стояли какие-то двое, но он не обратил на них внимания. Судя по звукам, доносившимся оттуда, кое-кому выпитое пошло не в то горло…

На дверях всех трех кабинок горел красный кружок: занято. Крис остановился напротив и стал ждать, чуть притопывая от сильного желания освободиться от балласта. Рыгающие звуки позади прекратились, теперь там начали шумно сморкаться.

– Подбородок вытри… чучело, – сказали возле умывальников. Голос был расхлябанным, нетрезвым.

– Угу… – И вновь раздалось сморкание.

Габлер ждал. Давление в мочевом пузыре подходило к критической отметке.

– Опа, к-какие люди… и б-без охраны! – услышал он за спиной. – Саня, это тот с-самый стафлер, который меня… Тот с-самый!

Крис обернулся. Возле раковины, опираясь на нее рукой и покачиваясь, стоял давешний бритоголовый в компании чуть ли не своего двойника – такого же бритоголового и тоже в черном. Только бритоголовый-два, Саня, был чуть ли не на полголовы выше файтера. И телосложением его господь не обделил. Он казался значительно трезвее своего приятеля.

– А-а, – протянул Саня и шагнул от умывальника. – Стафлеры, значит, совсем обнаглели? Обижают, значит, всех, кто под руку попадется?