– Угольки мельтешат в дымоходе, вот вам и вьюга.

– Я каждый раз вижу черепа и ваше лицо. Опасность, против которой я вас остерегала, подошла совсем близко.

– Кинжалы во тьме. Я помню. Простите, что сомневаюсь, миледи. Вы говорили о девочке на умирающей лошади, бегущей от своего жениха…

– И не ошиблась.

– Ошиблись. Элис – не Арья.

– Я неверно истолковала свое видение, вот и все. Я такая же смертная, как и вы, а смертным свойственно заблуждаться.

– Даже лордам-командующим. – Манс и его копьеносицы не вернулись – остается только гадать, не ведет ли красная женщина свою собственную игру.

– Не отпускайте далеко своего волка, милорд.

– Призрак от меня почти не отходит. – Лютоволк поднял голову, услышав свое имя, и Джон почесал его за ушами. – Прошу меня извинить. Призрак, за мной.

Ледовые камеры с тяжелыми дверьми помещались у подножия Стены и были одна другой меньше. Одни позволяют сделать пару шагов, в других даже лечь невозможно, в третьих и сесть нельзя.

Главному пленнику Джон предоставил самую большую, снабдив узника поганой бадьей, мехами и кувшином вина. Часовые некоторое время возились с обледеневшим замком. Ржавые петли заскрежетали, как грешные души в аду, Вик-Строгаль приоткрыл дверь, Джон протиснулся. Нечистотами пахло не так сильно, как он опасался – даже дерьмо замерзает на таком холоде. Ледяные стены нечетко отразили вошедшего.

– Просыпайтесь, Карстарк, – позвал Джон.

Груда заиндевелых мехов чуть не в человеческий рост шевельнулась. Сначала показалась рука, потом голова – спутанные каштановые с проседью волосы, злобные глаза, нос, рот, борода в сосульках.

– Сноу. – Дыхание узника туманило стену. – Вы не вправе держать меня здесь. Законы гостеприимства…

– Вы не гость. Вы пришли к Стене без моего позволения, вооруженный, намереваясь увезти свою племянницу против ее желания. Гостья, отведавшая нашего хлеба и соли – она, а вы пленник. – Джон помолчал и добавил: – Сегодня она вышла замуж.

– Элис обещана мне. – Криган, хоть ему и перевалило за пятьдесят, был еще крепок, но лед выпил из него силы. – Мой лорд-отец…

– Ваш отец – кастелян, а не лорд. Кастелян не имеет права заключать брачные соглашения.

– Нет, лорд. Лорд Кархолда.

– Сын по всем законам наследует прежде дяди.

Криган, раскидав меха, встал.

– Харрион мертв.

«Может, и так… а нет, так скоро умрет».

– То же относится и к дочери. В случае смерти брата наследницей Кархолда становится леди Элис, вступившая нынче в брак с Сигорном, магнаром теннов.

– С грязным одичалым, с убийцей. – Криган сжал кулаки. Его кожаные перчатки были подбиты мехом, как и помятый плащ, на черном верхнем камзоле белел солнечный диск Карстарков. – Ты сам одичалый наполовину, Сноу, а другая половина у тебя волчья. Ублюдок, зачатый изменником. Уложить благородную девицу в постель с дикарем… Ты у нее, небось, первым был? Убить меня хочешь, ну так убей и будь проклят. Старки одной крови с Карстарками.

– Я Сноу.

– Бастард.

– Этого не отрицаю.

– Пусть он только сунется в Кархолд, магнар твой. Башку ему отрубим, засунем в нужник и будем в хлебало ссать.

– У Сигорна под началом две сотни теннов, и приедет он туда с леди Элис. Двое ваших людей уже присягнули ей и подтвердили, что ваш отец стакнулся с Рамси Сноу. Сдав замок, вы спасете жизнь вашим родичам в Кархолде. Женщин леди Элис помилует, мужчинам разрешит надеть черное.

Криган потряс головой, звеня льдинками в волосах.

– Никогда в жизни.

Джон охотно поднес бы его голову Элис и магнару в качестве свадебного подарка, но Ночной Дозор не принимает участия в раздорах внутри государства – он и так уже слишком много сделал для Станниса. Обезглавишь этого дурака – люди скажут, что командующий Дозором убивает северян и раздает одичалым их земли. Освободишь – Криган будет всячески вредить Элис и ее мужу. Джон все бы отдал за совет отца или дяди, но лорд Эддард мертв, а Бенджен пропал в морозной глуши за Стеной. «Ничего ты не знаешь, Джон Сноу».

– Никогда – долгий срок. Завтра или через год вы, возможно, будете думать иначе. Король Станнис, вернувшись сюда, непременно казнит вас, если вы к тому времени не наденете черный плащ. Плащ Ночного Дозора очищает человека от всех совершенных им преступлений. – «Даже такого, как ты». – А теперь прошу извинить, мне пора на свадебный пир.

После пронизывающего холода камеры Джон чуть не задохнулся в жарком подвале, где пахло дымом, жареным мясом и горячим вином.

– За короля Станниса и его жену королеву Селису, Светоч Севера! – провозгласил сир Акселл Флорент, когда Джон занял место за высоким столом. – Да славится наш Спаситель, Владыка Света! Одна страна, один бог, один король!

– Одна страна, один бог, один король! – подхватили люди королевы.

Джон выпил вместе со всеми. Неизвестно, получит ли Элис хоть какую-то радость от своего брака, но отпраздновать все-таки надо.

Стюарды начали разносить первое блюдо – луковый суп с козлятиной и морковкой. Еда не совсем королевская, зато вкусная, питательная и живот согревает. Оуэн Олух взялся за скрипку, вольные люди подыгрывали ему на дудках и барабанах, тех самых, что сопровождали наступление Манса на Стену – сейчас они звучали гораздо приятнее. К супу подавали ржаной хлеб, только из печи, соль и масло можно было брать на столах. Соли у них вдоволь, сказал Боуэн Мурш, а вот масло выйдет еще до конца луны.

Старые Флинт и Норри сидели под самым помостом. Со Станнисом они из-за преклонного возраста не пошли, послали вместо себя сыновей и внуков, но на свадьбу в Черный Замок явились и кормилиц с собой привели. Таких здоровенных грудей, как у сорокалетней Норри, Джон еще не видал, но у четырнадцатилетней и плоской, как мальчик, Флинт молока тоже в избытке. С ними малыш, которого Вель называет пока уродцем, уж точно с голоду не умрет.

Джон был благодарен почтенным старцам, но ни на грош не верил, что они только ради этого слезли со своих гор. С Флинтом пришли пятеро воинов, с Норри двенадцать – в шкурах, в коже с заклепками, суровые, как зима. У одних длинные бороды, у других боевые шрамы, у третьих и то, и другое; все они поклоняются богам Севера, тем же, что и вольный народ за Стеной, однако за неведомого красного бога пьют как ни в чем не бывало.

Ладно, пусть их. Если б они отказались пить, было бы куда хуже. Ни один из двух старцев вино из чаши не вылил, что опять-таки хорошо. Может, они просто не хотят терять попусту славное южное винцо, у них в горах такое не часто отведаешь.

Между двумя переменами сир Акселл пригласил королеву на танец. Рыцари тоже начали приглашать дам. Сир Брюс протанцевал сначала с принцессой Ширен, потом с ее матушкой; сир Нарберт прошелся поочередно со всеми фрейлинами Селисы.