В 1846 году умер папа Григорий XVI, и на Престол Святого Петра взошел новый понтифик под именем Пия IX. Это был взрывоопасный момент в европейской истории. С 1815 года – со времени окончательного поражения Наполеона при Ватерлоо и установления Венским конгрессом нового порядка – Европа прошла через тридцатилетний период сравнительной стабильности, характеризовавшийся крайне реакционным консерватизмом. Теперь же на континенте снова царило беспокойное оживление. Среди различных идей, вызывавших брожение в умах, две были особенно опасны и зловредны – революция и национализм. Довольно странно, что, учитывая его последующую карьеру, Пий IX начал свое правление, имея репутацию реформатора. Он относился с сочувствием по крайней мере к некоторым формам итальянского движения за объединение и национализм. Ему мнилось, что он служит в своем качестве понтифика божественным инструментом и проводником возрождения Италии. Он мечтал о роли главы Конфедерации итальянских государств. Он даже возбудил надежду на поддержку у Мадзини и Гарибальди, которые в своей наивности вообразили, что могут обрести нового союзника в лице Церкви.

Какие бы иллюзии ни питал Пий поначалу, они быстро испарились вместе с его популярностью. Очень скоро стало очевидно, что та Италия, которую представлял себе папа, была далека от какого-либо конституционного управления. В 1848 году он наотрез отказался предоставить свою поддержку мятежной военной кампании против австрийского владычества на севере. Его показной нейтралитет был воспринят как трусливое предательство, а последовавшая за этим яростная реакция народа вынудила его позорно бежать из Рима под видом священника в карете баварского посланника. В 1850 году папа был водворен на престол с помощью французских штыков. Теперь его политическая позиция, однако, не делала никаких уступок либерализму или реформаторству, а установленный им в своих владениях режим делался все более ненавистным.

В результате войны между Австрией и Францией в Северной Италии в 1859 году вся прежняя папская область была аннексирована новым королевством Италией, за исключением Рима и непосредственно прилегающих к нему территорий – района примерно в 120 на 30 миль. Даже в этих маленьких владениях положение папы было шатким и ненадежным и нуждалось в постоянном французском военном присутствии. Защищенный таким образом, папа воспользовался развитием транспорта и сообщения для дальнейшего ослабления авторитета католических епископов и для все большей централизации власти в собственных руках. К примеру, Алоис Гётцль, видный францисканский профессор философии и теологии, был вызван высочайшим повелением из Мюнхена в Рим из-за того, что защищал писателя, вызвавшего неодобрение папы и Священной канцелярии. Гётцля безотлагательно осудили и приговорили к отбыванию покаянного срока в римском монастыре. Его освободили только благодаря настойчивым обращениям баварского посланника, действовавшего по прямому указанию короля Людвига II; но даже в этом случае Гётцль был вынужден официально отречься от своих взглядов.

Внутри своих собственных владений папа Пий IX правил как абсолютный монарх. Старые ограничения, вроде тех, что отменяли право собрания, по-прежнему имели силу закона. Никакие независимые газеты не разрешались. Сообщения репортеров и корреспондентов, работающих в папском государстве, перехватывались полицией, прежде чем могли быть отправлены за границу. Всякая критика цензурировалась или подавлялась, а сами критики нередко оказывались под запретом.

Нежелательные книги и журналы изымались. Все произведения, в которых отстаивалась церковная реформа или хотя бы «галликанская» позиция, автоматически вносились в Индекс. Однако невозможно было совершенно игнорировать ценности и взгляды времени. Так, например, Священная канцелярия больше не обладала прерогативой сжигать людей. Были также и некоторые ограничения касательно пыток. Но Священная канцелярия, по папскому указу, по-прежнему сохраняла за собой право «отлучать, конфисковывать, запрещать, осуждать на пожизненное заключение, а также приговаривать к тайной казни в случае тяжких преступлений». Папская полиция и шпионы продолжали быть вездесущими и быстро реагировали в случае проявления политического или теологического своеволия. Аресты были обычным делом и проводились массовым порядком. Случаи политических преступлений разбирались особыми судами, в которых в качестве судей выступали исключительно священнослужители, обладавшие неограниченной властью. «В лучших традициях» инквизиции обвиненным никогда не дозволялось встречаться со свидетелями, которых использовало против них следствие, как не разрешалось им пользоваться услугами адвоката. Врачам запрещалось продолжать лечение любого пациента, который, после третьего посещения, не консультировался со своим духовником. Врачам-евреям воспрещалось практиковать вообще. Вследствие давления со стороны папы они также оказались под запретом на прилегающей территории Тосканы.

Таков был светский режим Пия IX. Словно для того чтобы также окружить себя армией небесных стражей, папа принялся канонизировать беспрецедентное количество святых. В 1862 году, например, он причислил к лику святых двадцать шесть человек, одновременно канонизировав двадцать шесть миссионеров, убитых в Японии в 1597 году.

Он назначил в епархии близких себе по духу епископов и учредил свыше 200 новых диоцезов. Действуя только от своего имени – то есть без согласия Всецерковного собора, о котором говорилось в постановлении Констанцского собора, – он наделил статусом официального догмата доктрину Непорочного Зачатия. Вопреки ошибочному толкованию некатоликов, этот догмат имел в виду не предполагаемое Непорочное Зачатие Иисуса. Скорее он утверждал то, что Мария, дабы послужить сосудом для воплощения Бога в Иисусе, должна была сама родиться свободной от греха.

Благодаря провозглашенному папой догмату Ее непорочность стала «истинной» в силу обратной связи.

В 1864 году, в то время как гражданская война в Соединенных Штатах достигла своей кровавой кульминации, а прусская военная машина под руководством Бисмарка за шесть дней сокрушила Данию, папа провозгласил свою собственную войну против «прогресса, либерализма и современной цивилизации». Эти явления были официально преданы анафеме в послании, направленном всем епископам Римско-католической церкви, в котором понтифик выразил свою мечту увидеть весь мир объединенным под властью одной религии – религии Рима.

К энциклике прилагался «Силлабус», или «Перечень главнейших заблуждений нашего времени», – каталог всех взглядов и убеждений, которые папа счел опасными, ошибочными и еретическими. Не удивительно, что «Силлабус» осудил рационализм, тайные общества и евангелические секты. По словам папы, было ошибочным также полагать, что каждый человек «свободен выбирать и исповедовать ту религию… которую он сочтет истинной».

Равно ошибочным было мнение, что «более нецелесообразно сохранять за католической религией положение единственной религии государства ценой исключения всех других форм отправления культа». Было неправильным считать, «что люди… должны иметь возможность свободно исповедовать выбранную ими веру». Восемнадцатое и последнее заблуждение, осужденное папой, состояло в мнении, что он сам, римский понтифик, «может и должен примириться и пойти на компромисс с прогрессом, либерализмом и современной цивилизацией».