— Да что вы, мисс Грабл-Монро! — торжествующе пропела дама. — Вы умны и образованны, вы с блеском выходите из любой ловушки — а такой простой вопрос ставит вас в тупик! Может быть, оттого, что совести у вас попросту нет?

Лорен выпрямилась, сжав губы.

— Вы правы, я в тупике. Потому что мне крайне редко приходится сталкиваться с такой откровенной и непристойной злобой. Право, не знаю, как себя вести в такой ситуации.

— Непристойной? — язвительно переспросила дама. — Это вы мне говорите? Разве я зарабатываю на жизнь услугами известного сорта? Разве я увожу из семьи достойных мужчин? Разве я разрушаю браки и оставляю детей без отцов? Нет, все это — ваша работа! — прошипела она.

«Ух ты! — подумал Адам. — Становится жарковато! Ну-ка, посмотрим, как выпутается блистательная Лорен».

И не он один — вся аудитория обратилась в слух.

Несколько секунд писательница молчала, скрестив взгляд с ненавидящим взглядом пожилой дамы. Наконец заговорила — негромко, размеренно, выверяя каждое слово:

— Я не разрушила ничьей семьи.

— Как же! — перебила дама. — Кто бы говорил! Вы же прямо признаетесь, чем зарабатываете на жизнь!

— Никогда, — все так же размеренно продолжала Лорен, — ни одного мужчину я не заставляла изменять жене. Мужчина ищет себе любовницу — и находит. Если из-за этого рушится семья, очевидно, виноват мужчина. Хотя, если он начал искать развлечений на стороне, очевидно, с браком с самого начала что-то было не в порядке.

«Один — ноль в пользу разрушительницы семейных очагов!» — подумал Адам.

Однако сердитая дама не собиралась сдаваться

— И вы смеете утверждать, — с убийственной холодностью проговорила она, — вы смеете утверждать, что мужчина способен по доброй воле оставить любящую жену и броситься в объятия дешевки вроде вас! Но этого вам мало — теперь вы учите своему ремеслу невинных молодых девушек!

Аудитория зашумела — одобрительно, с удивлением понял Адам. Удивительно, как быстро меняются симпатии толпы!

Лорен вздохнула:

— Очевидно, мистер Дариен — не единственный в этом зале, кто осуждает мою книгу, не удосужившись ее прочесть.

Адам поморщился.

— Видите ли, мисс… — Лорен замолкла, ожидая, что ее противница представится. Сердитая дама расправила плечи.

— Я миссис, — холодно поправила она. — Миссис Харрисон Энрайт.

«Что-то неладно у нее в семейной жизни», — подумал Адам.

— Миссис Энрайт, — уже мягче произнесла писательница, — уверяю вас, я вовсе не проповедую измену и внебрачные связи. Я просто учу женщин использовать свои природные данные. Надеюсь, вы прочтете мою книгу и сами увидите…

— Никогда! — объявила миссис Энрайт. — За бесстыдные откровения публичной женщины я гроша ломаного не выложу! И вот что я вам скажу, мисс Грабл-Монро: можете жить как хотите и с кем хотите, только держитесь подальше от моего мужа!

Адам поздравил себя с верной догадкой: значит, не совсем еще утерял журналистский нюх.

Лорен удрученно вздохнула и потерла лоб.

— О господи! — пробормотала она. Усиленное микрофоном, это восклицание звучно разнеслось по залу.

И сейчас Адам Дариен был с ней совершенно согласен.

— Так вот, эта старуха буквально орет на нее, в глаза обзывает проституткой и дешевкой, а бедняжка Лорен, не поднимая глаз, лепечет что-то вроде: «Не виноватая я, он сам пришел!» — увлеченно рассказывал Адам.

Дорси выслушивала эту историю уже в третий раз.

Первый был в воскресенье вечером. Тогда они ужинали в ресторане, потом танцевали, а потом самозабвенно целовались на крыльце. На крыльце ее дома, разумеется. К Адаму Дорси, несмотря на все его уговоры, не поехала, сославшись на усталость.

Второй раз она выслушала историю своего унижения два дня назад, когда Адам вводил в курс дела Линди Обри. Линди слушала с интересом, чем немало удивила Дорси — ей-то казалось, что хозяйка «Дрейка» ничем, кроме своей персоны и своего драгоценного клуба, не интересуется. Когда же Линди удовлетворенно заметила: «Так этой шлюхе и надо!», Дорси почувствовала, себя так, словно начальница ее предала.

Теперь же историю падения Лорен Грабл-Монро слушал Лукас Конвей. И слушал, надо сказать, с большим энтузиазмом.

В джинсах, в белой оксфордской рубашке, с ярким платком на шее, Лукас сидел на своем обычном месте и лениво потягивал неизменный «Танкерей» с тоником. Их с Адамом рабочий день закончился — а у Дорси он только начинался. Что в последнее время безумно ее раздражало. Надоело все работать и работать, не видя никакого просвета.

— Начала объяснять, что не отвечает за мужей, решивших погулять на стороне, — продолжал Адам. — А сама одета — ты бы только видел! Красная короткая юбка, совершенно ничего не скрывающая, от одного взгляда на которую сердце…

Дорси, не выдержав, громко прокашлялась.

— В самом деле? — поинтересовалась она, вопросительно изогнув бровь. — Ты заметил, что на ней надето? Я думала, мужчины никогда не обращают внимание на женские наряды!

Адам явно смутился:

— Э-э… м-да…

— Точно, — поддержал Лукас. — Не замечают. За одним-единственным исключением: если на тебе красная мини-юбка, совершенно ничего не скрывающая, от одного взгляда на которую… Ну вы сами понимаете…

— Кстати, Мак, — запоздало вставил Адам, — на тебе сегодня очень милый галстук

— Правда? Ну спасибо. Надеюсь, у тебя сердце падает, когда на него смотришь?

— В самом деле, замечательный галстук, — подтвердил Адам и снова повернулся к Лукасу:

— А эта миссис Харрисон Энрайт, должен тебе сказать, выражений не выбирала!

— Неудивительно, — откликнулся Лукас. — Ты что, не знаешь, кто такая эта миссис Харрисон Энрайт?

Адам нахмурился:

— Нет. А кто она?

— И еще называешь себя журналистом? — Лукас возвел глаза к потолку. — Дружище, последние дни все только о ней и говорят!

Дорси заметила, что Адам метнул быстрый жаркий взгляд в ее сторону.

— Видишь ли, Лукас, — объяснил он, — в последние дни я был занят… э-э… другими делами.

«Точнее, одним-единственным делом, — поправила про себя Дорси. — Старался затащить меня в постель».

Воскресным вечером Адам не делал секрета из своих намерений — и был очень разочарован, когда Дорси твердо попросила отвезти ее домой. Всю неделю она поддерживала статус-кво, отговариваясь от свиданий то занятиями в «Северне», то работой в «Дрейке». Адам понимал и не настаивал. Но приближались выходные, когда и Дорси Макгиннес, и буфетчице Мак положено наслаждаться отдыхом. Да что там — даже Лорен Грабл-Монро выпала редкая возможность отдохнуть!