ринг, и я регулировал его размеры. Представьте, что вас бьют по голове. Это меняет все восприятие. Вы теряетесь.

Р: Герой начинает бредить. Звук битого стекла, рев животных…

М: Это придумал Фред Вейлер. Он не рассказал нам, что конкретно использовал. Он сказал: «Это я унесу с собой в могилу», но что бы это ни было, получилось здорово. Мы убирали и добавляли звук, иногда даже меняли его скорость по ходу съемки. Сейчас это можно сделать одним нажатием кнопки, но тогда нужно было менять мотор. Но сцены боя проработаны и сняты по схеме A, B, C, D; раз, два, три, четыре; многие сцены боев было чрезвычайно легко монтировать, потому что мы заранее все расписали. Однако мы планировали снимать пять с половиной недель, а ушло десять. У Де Ниро сбоку от камеры висела большая боксерская груша, и когда мы были готовы к съемке, слышали за кадром, как он бьет по мешку, потом он прыгал в кадр, потный и уже разогретый, готовый к работе. И только тогда мы начинали снимать, чтобы не тратить пленку, наблюдая за его подготовкой. Ему требовалась физическая выносливость, чтобы выдержать десять недель, но он верил в те кадры, которые я хотел получить, понимаете. И это было тяжело. Ирвин Уинклер и Боб Чартофф, мои продюсеры, на седьмой неделе сказали: «Что ты делаешь? Пора закругляться». Я ответил: ну пора и пора. Мы сделали для них небольшую нарезку материала, им понравилось, и они сказали: «Ага, все понятно». И отстали от нас. На диалоговые сцены ушло еще десять недель, плюс десять дней на эпизоды, где Ламотта стал толстым. Сейчас вы увидите финальный бой и всю ту боль, когда его молотит Шугар Рэй. Раскадровки, которые я сделал, были навеяны сценой в душевой из «Психо». И еще были всевозможные проблемы с гримом; чтобы получить правильный ракурс, ушло около десяти дней. А затем мы все смонтировали в хронологическом порядке и начали экспериментировать с последовательностью кадров, чтобы сделать сцену более эмоциональной. Первый кадр не сменялся вторым и третьим, он стал тридцать восьмым кадром, когда мы в последний раз монтировали фильм. Один из кадров мне подсказал Сэм Фуллер (режиссер «Бешеной банды». – Прим. ред.). Он сказал: «Вложите объектив в руку и размахнитесь. Увидите, будет здорово». Мы так и сделали, установили камеру на боксерскую перчатку так, чтобы перчатка была видна в кадре, когда наносит удар. И все это ради пяти-шести кадров.

Р: Когда мы делали покадровый разбор фильма с Тельмой Шунмейкер, она рассказала мне, что сцены боев в «Бешеном быке» потребовали столько же усилий, подготовки, времени на съемки и монтаж, сколько обычно уходит на работу над целым фильмом.

М: Да. Если говорить о наших с ней фильмах. Мы очень долго готовились к этим сценам. Важно понимать, что бои в фильме занимают всего девять или десять минут. Могу подтвердить раскадровками. Мне часто не верят, но вот раскадровки, смотрите сами. (Фрагмент фильма «Бешеный бык».) Я забыл сказать, что голос комментатора… это голос настоящего комментатора боев. Его фразы трудно разобрать, иногда трудно расслышать, но они просто потрясающие. Все по-настоящему.

Р: Фильм черно-белый. Он вышел в прокат, когда ты был вовлечен в борьбу с компанией Eastman из-за выцветающей цветной пленки. Но разве ты не считаешь, что этот фильм должен быть черно-белым?

М: Да. Я поверил в это. Помните «Сладкий запах успеха», отличный фильм Александра Маккендрика с Бертом Ланкастером и Тони Кертисом, основанный на биографии Уолтера Уинчелла? В нем необыкновенные черно-белые виды Нью-Йорка – оператором был Джеймс Вонг Хау, и снимали где-то в 50-х. То ли 55-й, то ли 56-й или 57-й. В общем, я знал, что одновременно с нами выйдет еще четыре или пять фильмов про бокс – «Главное событие» с Барброй Стрейзанд, и «Рокки II» или «Рокки III», и еще пара других, и даже «Матильда – боксирующий кенгуру» (в цвете). «А наш фильм будет черно-белым, нам нужно отличаться от других, понимаете?» – сказал я тогда. Но студия очень нервничала, и мы провели встречу с Дэвидом Филдом и Стивеном Бахом, кажется, из студии United Artists, у меня в квартире в Нью-Йорке. Я жил тогда на два города, в Нью-Йорке и в Лос-Анджелесе. Интересно, что Ирвин как продюсер действительно очень хорош, и он оберегал меня от споров вокруг фильма, пока я работал. Например, он мог сказать: «Вот эти ребята, Дэвид и Стивен, очень милые парни. Они просто хотят прийти в гости и увидеться с тобой и Бобом, поговорить и узнать, как идут дела. Это встреча “привет-пока”, вот и все». В итоге, когда через несколько лет я читал книгу «Окончательный монтаж»[25], в ней была описана эта встреча: Дэвид и Стивен поднимались в лифте, думая о том, что сейчас отменят картину. Тогда я этого не знал. Они были очень милы, я объяснил им про черно-белое кино, и они согласились. А потом они захотели узнать, почему мы хотим снять фильм об этом парне, который похож на таракана, а Де Ниро посмотрел на них и сказал: «Он не таракан». И они купились.

Р: О, спасибо, что рассказал, как это было.

М: Они поняли, что нам не все равно. Ирвин тогда не рассказал мне, зачем на самом деле они приходили. Он вообще никогда мне этого не говорил. Он только недавно рассказал, что, пока мы монтировали фильм, UA не могла его продать. Они просто не могли его продать. Здесь тонкий политический момент. UA, которая пыталась продать фильм, и UA, которая его одобрила, – не одно и то же. Люди, которые дали добро на съемку, действительно замечательные; это Артур Крим и Эрик Плескоу.

Р: И они ушли.

М: Ушли, потому что они поругались с кем-то из материнской компании Transamerica. И создали Orion. В то время в UA было временное руководство, которое унаследовало «Бешеного быка». Но они не знали, что с ним делать.

Р: В Голливуде есть такая традиция. Когда фильм достается в наследство новому руководству студии и затем становится успешным, то этот успех считается заслугой их предшественников.

М: И бросает тень на новое руководство.

Р: Выставляет их в дурном свете.

М: С «Королем комедии» была та же история. Шерри Лэнсинг, глава Fox, верила в фильм, дала нам время, чтобы сделать его. И ей пришлось покинуть студию за шесть недель до премьеры. Это был конец.

Р: Еще один важный момент про «Бешеного быка». Если бы вы показали всю эту кровь в цвете…

М: Это одна из причин. Я понимал, что крови слишком много… В черно-белом варианте лучше.