Поскольку все были голодны, с закусками покончили быстро, даже Грейс, самый медлительный едок в семье, которая вдобавок еще и с удовольствием пила купленное ею же вино.

Хелен поднялась, собираясь пойти за курицей. Грейс предложила помочь, но Хелен лишь замахала на нее руками и вместо этого подлила ей еще вина.

— Расслабься. Ты всю неделю носилась сломя голову. Сегодня отдыхай. Пойдем, Питер, посмотрим, каков из тебя официант для выноса главного блюда.

— Вот что тебя ждет, Эндрю. Как только они надевают себе на палец кольцо, ты для них превращаешься в обслуживающий персонал, — сказал Питер, а Хелен в ответ хлопнула его кухонным полотенцем. Когда родители вышли, Грейс сделала еще один глоток вина и повернулась к Голодному Полу, который был к вину довольно равнодушен.

— Расскажи нам, как все прошло вчера. Ты получил какой-нибудь приз?

— Да, получил. Вон он — отрезанная рука! — сказал он замогильным голосом, указывая на приз, стоящий на каминной полке. — Еще мне дали денег.

— И сколько же? Рассказывай! — в один голос попросили Грейс и Эндрю.

— Довольно прилично — десять тысяч.

— С ума сойти! — воскликнула Грейс, действительно поразившись. — Это большие деньги. Вау! Жаль, что я не приняла участие.

— Мне еще дали такой огромный рекламный чек. Он наверху. Папа сказал, что вставит его в рамку. Он ненастоящий — его нельзя обналичить, о чем я, честно говоря, не догадывался, пока перед уходом президент не подошел ко мне и не вручил настоящий.

— Там присутствовал президент? — спросил Эндрю. Слова Голодного Пола произвели на него впечатление.

— Ну, не президент, который глава государства, а президент Торговой палаты Майк Брайн. Он владелец магазина «Майкс байкс» на главной улице.

— Это тот, с безграмотной вывеской? — спросила Грейс.

— Тот самый. Вообще-то, он приятный человек. Такой, знаешь, с должностной цепью на груди. Они серьезно отнеслись к этому конкурсу.

— Ясно, что серьезно. Десять тысяч — это не шутка. С ума сойти! — повторила Грейс.

— А что ты собираешься делать с деньгами? — спросил Эндрю.

— О, не знаю. Как-то еще не думал.

— Правда? Но разве ты не из-за денег принял участие в конкурсе? Может, хочешь сделать себе какой-нибудь подарок? — спросил Эндрю, проявив к вопросу о деньгах интерес чуть больший, чем следовало.

— Да нет. Я и не думал выигрывать. Просто понял, что у них есть проблема, и решил, что мой ответ поможет ее разрешить. У меня, как вы знаете, не так уж много талантов, которые хоть на что-то годятся, но тут я решил, что надо попытаться, и вот — все получилось. Наградить деньгами — их идея. Хотели, чтобы шуму было побольше, а вы ведь знаете этих бизнесменов — для них чем больше денег, тем больше шума, — сказал Голодный Пол.

— Да, но тебе стоит задуматься. Понимаешь, это большие деньги. Ты мог бы сделать что-то существенное, — сказала Грейс и осушила второй бокал. Потрясенная призовой суммой, она уже пила не по глоточку.

— Я не привык распоряжаться деньгами, поэтому не хочу их потратить впустую. Наверное, я отнесу их в общество взаимного кредита, чтобы что-то было на черный день. Никогда не знаешь, что тебя ждет, — ответил Голодный Пол, не особенно озадачиваясь.

— Но послушай, тебе все-таки надо подумать. Честно говоря, мама и папа всегда о тебе заботились и никогда не просили тебя быть в семье добытчиком. Так, может, стоит подумать о чем-то другом? Может, сделать им что-то приятное? Я хочу сказать, что с тебя не берут квартплату, папе пришлось выделить тебе деньги на костюм к свадьбе, ты не отдаешь им то, что зарабатываешь на почте, а теперь, когда у тебя появилась кругленькая сумма, ты собираешься оставить ее гнить в строительной сберкассе или где там…

— В обществе взаимного кредита, — поправил ее Эндрю.

— Спасибо, в обществе взаимного кредита, — огрызнулась Грейс, разозлившись, что ее перебили. — Может, тебе надо хоть раз проявить серьезность? Жизнь меняется — у всех нас. Я выхожу замуж, папа теперь пенсионер, мама тоже через год выйдет на пенсию, а ты все еще живешь с родителями и играешь в угадайки, работаешь всего один день в неделю. До каких пор? Сколько это будет продолжаться? Ты когда-нибудь изменишься?

— Хорошо. Обещаю, — ответил Голодный Пол, так и не поняв, что он такого сделал, чтобы рассердить Грейс, и оторопев от резкости ее голоса. По природе своей он был флегматиком, обижался очень редко, если вообще такое случалось, и всегда старался оправдать человека за недостаточностью оснований или списать всё на обстоятельства. Ему казалось, что Грейс должна радоваться за него. Он всего лишь хотел предложить Торговой палате простую фразу, которая позволила бы решить беспокоившую их проблему. Он сделал бы то же самое, не предложи они в награду ни призов, ни денег. Просто это был тот редкий случай, когда Голодный Пол знал ответ, словно видел пробел в клеточках на доске скребла, который другие игроки, делая ходы, не заметили. Теперь, когда у него появились деньги, значившие для него совсем немного, он был счастлив отдать их часть или даже всю сумму своим родителям, но ему просто в голову не пришло, что их это заинтересует. Отец не трогал свои пенсионные сбережения с момента выхода на пенсию. Значит, Питер даже не знал, на что их потратить, если не считать путешествия, но и тут Хелен все еще медлила с принятием решения. Наверное, он может оплатить их поездку? Что же имеет в виду Грейс? Или ей было бы приятно, чтобы он помог ей со свадьбой? У них обоих хорошая работа, но справить свадьбу стоит недешево, и они несколько раз говорили, что приходится ужиматься в расходах то тут, то там. Да и все эти перипетии с делением свадебных гостей на «пары» тоже связаны с тратами, так ведь? Вероятно, все дело в этом. В таком случае понятно, почему Грейс расстроилась. Она сильно нервничает, устраивая свадьбу, и они наверняка выбились из намеченного бюджета. Ну конечно! Как единственный брат Грейс, он не допустит, чтобы ей не хватило денег. Он предложит какую-то сумму, чтобы у нее все получилось хорошо. Может, предложить ей взять в долг, иначе она из гордости откажется. Тогда потом он больше ничего не будет говорить о деньгах, а если Грейс когда-нибудь захочет ему их вернуть, он просто отмахнется и скажет, что уже забыл о них и пусть она тоже забудет.

— Вот и я! — сказала Хелен, с радостным видом входя в комнату. Ее лицо блестело от кухонного жара. — Простите,