— Интересно было, что ты сделаешь. Не хотел мешать. И гостиная мне тоже нравится. Там стало уютно…

— Спасибо. — Я даже немного покраснела: приятно слышать похвалу. — Рада, что тебе понравилось.

— Понравилось… Мои личные комнаты переделаешь? В них сейчас по сравнению с теми помещениями, до которых ты уже добралась, ужасно.

— А предпочтения? — Я посмотрела на него, пытаясь вспомнить то, что видела накануне.

— Никаких розовых бантиков, — лукаво глянули на меня карие глаза. — Но ты этим и так не страдаешь.

— Тогда переделаю. Только тебе нужно бы переехать на несколько дней в другое помещение.

И снова повисла тишина, но не тяжелая, когда мучительно ищешь слова, пытаясь прервать тягостное молчание. А просто… спокойное такое молчание, когда ты сам ничего не говоришь, но и не ждешь слов от собеседника.

— Ты любишь звезды? — Неожиданно прозвучавший вопрос озадачил.

— Не знаю. Как-то не задумывалась. У меня не слишком-то много было времени, чтобы смотреть на звезды.

— А когда смотрела на них в последний раз?

— Последний раз? — Я поежилась от воспоминаний. — Когда ехала в какой-то телеге в сене, связанная по рукам и ногам и с кляпом во рту.

— Не понял?..

— В семнадцать лет. Меня тогда в очередной раз украли. Долго рассказывать… Сначала вкололи что-то, от чего я отключилась. А очнулась за городом, в телеге. Так и не поняла, куда ехали, зачем ехали и почему в телеге… Почти час смотрела на звезды, потому что боялась привлечь внимание, а больше делать было нечего.

— А что потом?

— Потом? Мешок на голову натянули, увидев, что я пришла в себя. А когда приехали, заперли в домике, в какой-то комнате. Три дня там просидела, а со мной даже разговаривать не стали. Еду через дырку в двери просовывали.

— Тебя… — Голос Себастьяна дрогнул. — Они… Что-то сделали с тобой? Обижали?

— Нет. Знаешь, так странно. В первый раз меня быстро нашли. Во второй — на следующий день, как сказал папа. Но я не помню, меня усыпляли все время. А вот в третий… Но они ничего мне не сделали. Не били и кормили хорошо, даже книгу какую-то дали, только я не могла читать. И мазь от синяков и ушибов предложили. Эта их доброта… Она была очень страшной и непонятной, потому что перед этим убили двух моих телохранителей и водителя. Они были хорошие ребята, а у одного — жена и ребенок маленький… — Я проглотила комок в горле. — Папа выплатил потом хорошую компенсацию, чтобы вдова смогла вырастить малыша, не нуждаясь. Но человека было уже не вернуть.

— Ты не виновата.

— А кто виноват, Ян? Ведь зачем-то меня похищали. А я до сих пор не знаю зачем. А потом меня нашли. И тот мужчина, который трое суток приглядывал за мной… Он сражался до последнего и так ничего и не объяснил. Его тоже не стало, как и… — договорить я не смогла, да и ни к чему.

— А что сказал лорд эль Бланк?

— Ничего. Просил, чтобы я была сильной и храброй. И учил меня всему. Самообороне, тренироваться заставлял, не запрещал осваивать мотолет и машины. Я даже на курсах экстремального вождения была. Чтению карт, умению выжить в лесу. Мы в походы ходили, ох и гонял он меня… Но я не воин и не стану им никогда, телосложение не позволяет. Я ведь не могу перекачивать тело.

— А как так получилось, что ты до сих пор не замужем? Прости за вопрос, но… Обычно девушек твоего круга очень рано выдают замуж по политическим соображениям или же просто укрепляя родовые связи.

— Папа не заставлял. Да и неинтересна я была родовитым аристократам.

— Ну а сама? Ты никого не встретила, чтобы…

— Ян, ты вроде не наивная юная леди, чтобы верить в то, что вокруг меня появлялись мужчины, которым было не интересно мое будущее наследство, но при этом сами они являлись владельцами чего-то равного. — Я даже фыркнула. — А мои друзья из мотоклуба — обычные ребята, не аристократы. И никто не позволил бы мне выйти ни за одного из них, даже если бы мы влюбились друг в друга. Ухаживали за мной многие… младшие сыновья не слишком родовитых семейств. Только рано или поздно звучал вопрос, а все ли я наследую после отца и не собирается ли он жениться и обзавестись сыном… И не всегда вопрос задавали сами мои кавалеры. У них ведь тоже есть родня.

— Тебя это расстраивает? — Себастьян искоса глянул на меня, так как все время разговора мы оба смотрели прямо перед собой, стараясь не сталкиваться взглядами.

Расстраивает ли это меня? Он еще спрашивает… А сам-то он как думает? Может ли девушку не расстраивать то, что сама по себе она никому не нужна, а всех интересует исключительно ее наследство. И только ради него мужчины готовы закрыть глаза на ее сомнительное происхождение. И ладно бы я была уродиной, больной, кривой, косой или дурой набитой. Так ведь нет, но…

— Привыкла. Сделать любовницей многие хотели. А вот жениться… — сухо ответила я и развела руками.

— Иржи… — Себастьян сел на столе полубоком, чтобы развернуться ко мне лицом. — Я хотел тебе кое-что предложить, но не знаю, как ты к этому отнесешься. Сначала подумай, хорошо? — Дождавшись моего кивка, он продолжил: — Так уж случилось, что… И признаю, моя вина… Но… Те снимки в газете… Будут слухи… И сплетни… Ты ведь понимаешь?

— Понимаю. — Я поморщилась.

— Есть два способа не допустить их. Или же мы вообще перестаем общаться. Но мне бы этого не хотелось, также не хотелось бы и того, чтобы ты уехала отсюда и перестала быть моим ассистентом. Или…

— Или?

— Я хочу тебе предложить свое кольцо. Ты станешь моей невестой в глазах света, и это заткнет рты сплетникам. Погоди! — заторопился он, увидев, что я собираюсь что-то сказать. — Если ты потом кого-то встретишь, то мы просто разорвем помолвку, и все. Я не стану тебя принуждать.

— А взамен?

— В смысле?

— Что ты потребуешь от меня взамен статуса твоей невесты? Тебе ведь это не нужно, поэтому я хочу понять, в чем твоя выгода от этой сделки и что потребуется от меня.

— В желание просто помочь ты не веришь?

— Верю. И ты помог, приютил и дал работу. Но помолвка, пусть и фиктивная, — это несколько иное.

— Как с тобой сложно! — Он сложил руки на груди, но, подумав секунду, снова оперся ими о столешницу.

Я с интересом следила за его жестами. Все же они многое говорят о собеседнике. Вот рассердился, закрылся, передумал, снова стал открытым для общения…

— И все-таки?

— Ну хорошо… Да, у меня тоже есть своя выгода. Ты мне очень нравишься. Думаю, скрывать это глупо, ты и сама все видишь. Но в то же время я не имею морального права пытаться тебя соблазнить. Это… Во-первых, непорядочно по отношению к тебе, а во-вторых, это не в моем стиле. Так что Грег зря беспокоится. И я хочу получить от тебя разрешение ухаживать за тобой по-настоящему. Чтобы ты не шарахалась от меня, думая, что я собираюсь сделать тебя своей любовницей.