– Твоя сестра Мехтаб. Она меня беспокоит. Тут я не могу найти никого, кто взял бы ее замуж, и с каждым днем она становится все больше и больше похожа на твою тетю. Все время перечит. Ей бы нужен пруд побольше для ловли женихов. Ты согласен? Тогда я считаю, что тебе следует подумать о том, не взять ли ее партнером в твой роскошный парижский ресторан. А? Она тебе здорово поможет, Гассан и, конечно, тоже вложит свою долю в твое дело. И для меня будет большим облегчением знать, что ты за ней присматриваешь.

Так было принято в Индии. На том и порешили. Мехтаб переехала со мной в Париж. Мое расставание с мсье Россье, который был ко мне так добр, к сожалению, как я должен признать, прошло совсем не так, как мне бы хотелось. Совсем не так. Когда я сказал Россье, что собираюсь открыть собственный ресторан, пожилой мастер сделался совершенно красен лицом и бросил в меня сковородку, две тарелки и обсыпанную перцем палку салями. Однако жизнь всегда движется вперед, а не назад, поэтому я увернулся от летевших в меня предметов и в последний раз вышел из служебной двери его ресторана. Вслед мне еще какое-то время неслись необычайно изобретательные морские проклятия мсье Россье.

Но продолжу свой рассказ. Путь у нас с Мехтаб был свободен, и мы приступили к организации нашего парижского ресторана. Вскоре после этого, когда я сидел в ванной и, обливаясь потом, пил чай масала, все время думая об отце, мне вдруг пришла идея его названия.

«Le Chien Méchant» – «Бешеная собака».

Отлично, правда?

Сначала нам надо было, конечно, найти подходящее помещение, и мы с Мехтаб несколько месяцев бродили по Парижу в поисках лучшего места. Агенты по продаже недвижимости показывали нам или похожие на пещеры склады в темных переулках в немодных тринадцатом и шестнадцатом округах, или тесные помещения под магазины, размером не сильно превосходившие кукольные домики, на улицах получше, поближе к Сене. Подходящих вариантов не было. Но мы целеустремленно продолжали поиски, зная, что местоположение может как обеспечить нашему новенькому ресторану успех, так и погубить его.

После одного из очередных бесплодных походов мы вернулись в квартиру, Мехтаб сбросила сандалии и принялась рассматривать свои косточки, издавая стоны каждый раз, как она касалась пальцем чувствительного места.

– Боже мой, – сказала она. – Это хуже, чем в Мумбае искать квартиру.

Она уже собиралась подозвать меня посмотреть на ее ноги, но я был избавлен от этого телефонным звонком. Я вскочил, чтобы взять трубку.

– Я говорю с мсье Хаджи?

На том конце провода был пожилой, судя по голосу, мужчина, и я мог слышать, как где-то у него лает собака.

– Да. Это Гассан Хаджи.

– Мы с вами виделись много лет назад, вы тогда были еще юношей и только начинали. В Люмьере. Я граф де Нанси Сельер.

– Oui, Monsieur Le Comte. Да, господин граф. Я прекрасно вас помню. Вы каждый год приезжали в «Плакучую иву».

– Я слышал, вы ищете место, чтобы открыть ресторан.

– Да, ищу. Совершенно верно. Как вы узнали?

– А, мсье, вам уже следовало бы знать. Париж – это большая деревня. Сплетни на рынках распространяются молниеносно, в особенности когда дело касается высокой кухни. Или политики.

– Да, думаю, вы правы, – рассмеялся я.

– Вы свободны? Может быть, вам будет удобнее прийти ко мне. Улица Валетт, номер семь. Возможно, у меня есть то, что вы ищете.

* * *

Граф де Нанси Сельер владел особняком – maison particulière – со всеми необходимыми атрибутами, даже башенками, на вершине холма Сен-Женевьев, всего в одном квартале от Пантеона, базилики и элегантной площади, где в ледяном склепе были похоронены великие мужи Франции от Вольтера до Мальро. Мы с Мехтаб были подавлены величием особняка графа и робко стояли на улице, а потом, нервничая, позвонили в колокольчик, ожидая, что нам откроет суровый дворецкий и прикажет зайти с черного хода. Однако, к нашему огромному удивлению, нам открыл сам граф с взъерошенными волосами, в вельветовом пиджаке и кожаных домашних туфлях.

– Идемте, это через два дома отсюда, – сказал он, наспех пожав нам руки.

Не дожидаясь ответа, граф де Нанси направился по улице Валетт прямо в домашних туфлях. В его покрытой старческими пятнами руке гремели ключи, соединенные колечком.

Навсегда запомню тот миг, когда я впервые увидел увитый плющом дом номер одиннадцать по улице Валетт. Солнце садилось за крыши, и, когда я бросил взгляд вниз по склону холма, легкая дымка выхлопных газов создала вокруг здания, возведенного из известняка, розовый ореол, напомнивший мне о свете Люмьера.

Дом номер одиннадцать был вполовину меньше внушительного особняка графа и выглядел эдаким веселым толстяком. Первый этаж здания с деревянными ставнями зарос плющом, и это сразу оставляло впечатление уюта и покоя. Дом скорее выглядел сельским, без холодной строгой элегантности, столь широко распространенной в Париже.

Холл при входе был довольно темным, с отделанными деревянными панелями стенами, но, пройдя следующие двери, мы обнаружили целую анфиладу просторных комнат и вестибюлей. Каждое из этих помещений по отдельности было небольшим, но они плавно перетекали одно в другое. В просторной гостиной, под хрустальной люстрой, я простоял несколько минут, размышляя о скрытых в этом помещении возможностях, и представить там изысканный обеденный зал было совсем нетрудно. Тяжелые бархатные портьеры прикрывали высокие окна, выходившие на улицу, и мы раздвинули их. Даже в слабых лучах заката мы видели, насколько прекрасно набран паркет.

В глубине располагались еще одна очень большая комната и ванная, которые просто идеально подходили для переделки их в кухню. Оттуда имелся выход в маленький дворик, куда могли въезжать машины. Светлый второй этаж мы могли бы приспособить под кабинеты, потому что первый и второй этажи соединяла винтовая лестница, установленная в 1970-х годах. В три верхних этажа здания вел отдельный вход, но граф сказал, что те помещения он не сдает; там он хранил старую мебель и картины, унаследованные от предков. Таким образом, ресторан в двух нижних этажах своим шумом никому больше в этом доме не помешал бы. Мы с Мехтаб бродили с одного этажа на другой по винтовой лестнице, не веря своим глазам и стараясь не слишком уж отпускать мечты.

Сердце мое трепетало. В первый раз за долгое время я почувствовал себя дома.

– Что думаешь?

– Фантастика, – прошептала Мехтаб. – Но хватит ли у нас денег?

Как раз в этот момент мы услышали, как граф внизу нетерпеливо гремит ключами.

– Давайте поторапливайтесь, вы оба! – крикнул он. – Я не могу стоять тут весь день и ждать, пока вы решитесь. У меня дела. Сейчас вы должны уйти.

Оказавшись опять на улице Валетт, я свежим, уже заинтересованным взглядом осмотрел окрестности, пока граф де Нанси запирал дверь. Ниже по склону – площадь Мобер, фермерский рынок и станция метро. Выше – величественный Пантеон. От моей квартиры у Мусульманского института – самое большее десять минут ходу.