– Это невозможно! – прошипел он Мацухори. – Невозможно!!! Я убил его, ты сам видел, убил! Ты же был там, был или нет?!

– Был, господин, – признал шомиё, отступая перед гневом своего хозяина. – Это, должно быть, стечение совпадений. Я сам приказал своим людям, чтобы сбросили его в ров с другими.

– Именно! Проклятие, я убил его! С другой стороны… А что, если он вернулся к жизни?

– Господин мой, этого не может быть.

– Да неужели? – Хироши подскочил к нему. – Ты не был со мной в мастерской Сатобени, так что не говори, что чего-то не может быть!

– Но никто не может воскреснуть из мертвых! Боги – да, но люди?..

Из глаз Нобунаги вдруг пропала злость, на ее месте появилось нечто иное… надежда?

– Ты воистину мудр, Мацухори! – воскликнул он. – Да, боги! Что, если в клане Секай был не один Бессмертный… а двое? Шора и этот ее Дух, Кентаро? Как же я мог упустить это? И да, он был великолепным противником! Действительно, мне даже казалось, что я сражаюсь с кем-то из богов! Мацухори, у меня особое задание для тебя. Собери своих лучших людей. Лучших из лучших, понимаешь? Мастеров меча и яри. Отправишься с ними в Кедо, навестишь господина Хеби… и приведешь ко мне этого охранника Кентаро. Если это наш знакомый из Ворот Сна, то Сатобени сможет ускорить работу и получить новый образец. А если нет, ну что же, у Железного Дворца появится новый отличный воин. Могу ли я рассчитывать на тебя, друг?

Шомиё упал на колени перед своим господином, ударил лбом в пол близ его сандалий.

– Да, любимый господин! Я приведу его к тебе, даже ценой собственной жизни!

– Нет, гибнуть не надо, Мацухори, ты мне нужен. Просто приведи мне этого человека. Он слишком ценен, чтоб понапрасну болтаться в городе.

Осу с трудом поспевал за остальными. Оказалось, что в море калек он единственный, у которого такие серьезные проблемы с передвижением. Несмотря на это, он ковылял вместе с остальными туда, куда им указывали самураи. Через дворы, проходы, лестницы, два мостика и запущенный сад – к черным ямам, ведущим в глубину шахты.

Лишь только они погрузились во тьму, самураи внезапно стали очень неприветливыми – подталкивали больных, ругали их, гнали чуть ли не бегом в глубь коридоров. Осу понял, что, видимо, все же совершил ошибку, ввязываясь в это задание.

Он почувствовал характерный солоноватый запах гниющего мяса, который явно изо всех сил пытались заглушить запахами трав и цветов. Так они поступали и в прежние времена после битв с мангутами, когда требовалось перевезти тело какого-нибудь даймё или значительного самурая к семье в относительно приличном состоянии. Трупы обкладывали травами, укладывали дурно пахнущее, зачастую искалеченное тело среди душистых цветов и в таком виде везли домой. Эта смесь запахов была весьма необычной, и ее ни с чем невозможно было спутать.

А потом они оказались в коридорах и комнатах, освещенных тысячью ламп и свечей. Там находились сложенные под стенами постели, камины, очаги. Да, тесно, но почти уютно. Достаточно плохо, чтобы чувствовать беспокойство, но достаточно хорошо, чтобы он готов был лечь и хоть на минуту уснуть.

– Мы привели их, – бросил один из самураев, и на свет внезапно показался странный мужчина.

Одет он был как медик – его тело было закутано в коричнево-желтые одежды, а лицо скрыто под специальной полотняной маской и шалью. Ладони же его, худые и жилистые, имели цвет кожи трупа.

– Хорошо, благодарю, господин. Сколько об… сколько гостей?

– Восемьдесят.

– Пока хватит. Здравствуйте, друзья. Вот ваши комнаты, – обратился медик к прибывшим. – Потом я приглашу вас каждого лично. На исследования.

Осу чуть попятился и занял постель, ближайшую к выходу. Так, чтоб не оказаться первым, приглашенным на исследования.

«Кентаро, хорошо бы, чтоб ты прибыл поскорее», – подумал он.

Медик забрал первого из больных.

Погода просто издевалась над ним!

Когда они с Торой проводили целые дни и ночи в его комнате, солнце светило ясно, а погода была теплой. Когда девушка уехала, Кентаро собрался вернуться к дисциплине и тренировкам, но тут как раз зарядили проливные дожди; буря за бурей обрушивались на Кедо.

Несмотря на это, Дух пообещал себе, что возобновит тренировки, ливень или нет. Его тело слишком обленилось, чувства притупились. Да, несколько дней после отъезда Торы он ощущал всем телом приятную расслабленность, да и разум работал несколько быстрей. Но потом Кентаро осознал, что ему стоит переплавить свою тоску в действия.

Он вышел во двор Дворца Тысячи Развлечений, не обращая внимания на проливной дождь. Белое кимоно мгновенно промокло и прилипло к телу, штаны тоже. Он достал меч.

Клинок прошил воздух, полсотни капель разлетелось пополам под ударом. Возврат меча, и вновь вертикальный удар, оборот в ладонях, блок.

Он уклонился от удара невидимого врага, одновременно оборачиваясь и поражая другого противника за спиной. Очередной оборот, высокий удар в шею, отскок, парирование.

Ему казалось, что сейчас он двигается чуть медленней. Но может быть, это лишь иллюзия? Может быть, он напрасно обвинял себя в том, что в последние несколько дней увлекся страстями, забросил дисциплину? Был бы жив Седой Пес Ину, Дух мог бы спросить его об этом. Но Седой Пес скончался уже много лет назад, и Кентаро остался один со своими сомнениями.

А может быть, думал он, может быть, стоит предложить Торе, чтоб она осталась? Она не должна служить Нобунаге, безрассудному и недостойному господину, должна быть свободной. Свободной так же, как и он.

Хеби наверняка нашел бы для нее занятие, а может быть… даже ссудил бы деньгами?

И они купили бы землю за городом или даже где-то в другой провинции. Были бы вместе; Кентаро отложил бы меч и взялся бы за плуг. Обрабатывал бы землю, наверняка ведь ничего трудного!

И смогли бы ее защитить, если бы пришла такая нужда. Даже пренебрегая железной дисциплиной своего обучения, Кентаро сражался лучше большинства людей, да и сама Тора умела двигаться… не только в постели.

Нет!

Удар, еще удар, яростный выпад.

Шора.

Он не сумел бы просто так оставить память о своей госпоже. Провел с ней буквально всю свою жизнь. Почему он готов был перечеркнуть это все после нескольких ночей с этой… с этой…

«Я умер. Я умер за тебя, – подумал он. – Неужели этого мало?»

Чего бы она хотела? И чего хотела бы от него?

Очередной удар, косой, быстрый перехват на черной рукояти меча, клинок рисует в воздухе молниеносный крест – этот последний прием Кентаро провел с такой силой и скоростью, что закончил его бешеным воплем.

Мышцы горели; несмотря на холод и дождь, Дух чувствовал, что его организм работает на полных оборотах.