***

Утром следующего дня стало ясно, что скрыть следы вчерашних побоев не удастся. При мысли о новой вынужденной встрече с Крючком Олино тело начинало предательски дрожать.

– Оп, подруга, привет! – на всю раздевалку возвестила Ксю. – Кто это тебя так разукрасил?

– Никто, сама поскользнулась. Упала неудачно.

– А с волосами что?

– Вшей вытравливала с головы, – на ходу придумала Оля.

– А если честно? – ни единому слову не поверила одногруппница по отработке.

– Уж как есть, – отмахнулась Оля и принялась переодеваться.

Остальные отрабатывающие сидели в коридоре на стульях в ожидании начала переклички. Крючка нигде не было.

Надзиратель явился с опозданием, держа в руках какие-то бумаги.

– Итак, господа-товарищи, сегодня в нашем полку убыло. Закончил свою отработку Ашхат Асад оглы и… вчера по дороге домой погиб в результате несчастного случая Алексей Крючков. Так что, пока нам не подвезли новеньких, общий план работ придётся раскидать на всех оставшихся.

И без того расшатанные нервы, казалось, объявили Оле войну: в шею стрельнуло так больно, что в глазах заплясали чёрные точки.

«Значит, вот почему Хастад вчера был подозрительно спокойным…» – со злостью подумала Оля.

Нет, за время проживания в этом мире великан не стал более человечным, он привык решать любые вопросы силой. Это с ней, Олей, он притворяется милым и заботливым, а на самом деле это безжалостный убийца.

– Эй, подруга, чего встала? – Ксю щёлкнула пальцами перед Олиным носом. – На радостях о работе забыла? Хе-хе! Туда этому ублюдку и дорога.

– Да, – кивнула Оля. – Я просто в шоке…

– Эх, поскорей бы эту е*учую отработку закончить и жить себе припеваючи! – вальяжно потянулась Ксю. – Я вот свалю на острова. Там, говорят, жирные считаются идеалом красоты.

Оля промолчала в ответ, но почувствовала облегчение, что тема Крючка закрыта.

– Ты, это… – опомнилась Ксю. – Не обижайся. Я вовсе не считаю тебя уродиной, только потому что ты худая.

– Я и не обижаюсь. Мне наплевать, у кого какая фигура, – отмахнулась Оля.

– А ты что будешь делать, когда отработаешь?

– Уеду. Начну жизнь с чистого листа.

– Э-э… Совсем с чистого?

– Угу, – ответила Оля, хотя сама не понимала, какой может быть чистый лист с этой угнетающей болью на душе. Как вообще с такими воспоминаниями можно снова почувствовать себя полноценным человеком? Наверное, до смерти придётся заставлять себя дышать, есть, спать…

***

– Как ты мог?! – завизжала Оля с порога.

Хастад тут же материализовался в кухонном проёме и вопросительно уставился на свою женщину.

– И не делай вид, что ты тут ни при чём! Я знаю, что это ты его убил!

– Технически я к нему даже не приближался, – с недовольным видом прорычал Хастад. Он ожидал, что Хола будет счастлива избавлению от абьюзера, но она снова включила свою человеческую жалость. И как только можно было пожалеть такого мерзавца, как Крючок?

– Неважно. Меня всю трясёт от одной мысли, что из-за меня гибнут люди.

– Одним негодяем меньше. Я думал, ты обрадуешься…

– Нет! – выпалила Оля. – Все мои проблемы из-за тебя! Что мне сделать, чтобы ты навсегда исчез из моей жизни?

– Я не могу смотреть, как ты изводишь себя, – с горечью покачал головой великан.

– Так исчезни и не смотри, – прошипела ему в лицо она.

Великан почувствовал, как от бессилия сводит челюсти. Все старания помочь Холе – впустую. Он не знает слов, которые вернут ему Холу.

Неужели это конец?

Попытки Хастада поговорить игнорировались. Шли дни, и Оля таяла на глазах. Она почти ничего не ела, в свободное от отработки время лежала в постели, глядя в пустоту. Будто бы мертвец в живом теле.

И нервы великана не выдержали: после очередного не ответа на вопрос, Хастад схватил Олю за плечи:

– Почему ты всё время молчишь?

Она посмотрела на него безжизненным взглядом и одними губами сказала:

– Уйди.

– Хола, я вижу, что ты пытаешься сделать. Мне тоже больно, но пережить это горе мы должны вместе!

– Ничего хорошего нас больше не ждёт. Уходи и не трать на меня своё время.

– Ты – моя женщина.

– Чёрт возьми! Ты великан! Тебя никогда не примут люди! На черта ты вообще привязался ко мне? Моя жизнь и так из-за тебя превратилась в ад! Что тебе ещё надо?

Хастад, стоявший перед Олей на коленях, ссутулился, но рук не разжал:

– Хола… если бы я мог стать человеком... – с трудом выдавил он. – Ничего бы этого не случилось, и... – Хастад затрясся в рыданиях. – Как мне оставить тебя, если ты – смысл моей жизни?

Последнее время Хастад только и слышал, что он не человек и сломал жизнь своей женщине. Но он изо всех сил старался всё исправить.

– Хастад... – сухо прошелестел голос Оли. Её холодная ладонь прикоснулась к его виску.

– Я приготовил тебе поесть... – сказал великан, пересиливая рыдания. – Я дам тебе побыть одной, но обещай, что больше не будешь отказываться от еды.

Оля кивнула, и её желудок впервые за долгое время запросил есть.

Когда Хастад исчез, плотина, которая сдерживала бурлящий поток Олиных чувств, взорвалась. Эссенция боли выплеснулась наружу. Оля плакала в голос, билась головой о пол и произносила бессвязные, одной только ей понятные слова.

Позже она исполнила обещание и съела целую тарелку старательно приготовленной Хастадом стряпни.

«Бедный, бедный зверёныш, – жалела Хастада она. – Как я могла трахнуть мальчишку? Как я могла не понять этого по его неопытности? Зачем я привязала его к себе? О чём я только думала?»

Жестоко было выговаривать ему за то, на что он не мог повлиять. Хастад – тоже живое существо, и вряд ли его поведение – это искусная игра. Для него эти чувства и это горе тоже впервые.

Но не успела Оля погрузиться в своё одиночество, как его нарушили.

– Я передумал, – прозвучал в темноте голос Хастада. – Я не уйду. Если ты не хочешь жить, я буду насильно кормить тебя с ложки и следить за каждым твоим шагом.

Хастад забрался на диван и обнял сзади свою любимую женщину.

– Только не... – предупредила она, внутренне смирившись с тем, что великан никуда не денется.

– Конечно, нет. Я просто побуду рядом. Хочешь, помогу тебе уснуть?

– Хочу.

Комнату снова наполнило убаюкивающее гудение, и к Оле пришёл крепкий и лишённый кошмаров сон.