По мелочи, по мелочи, но фактически все золото и серебро у Старика оставил. Охрим пообещал доставить покупки мне домой через пару часов. Указав, где их сгрузить, я засобирался дальше по делам. И так задержался.

И Талли оказалась абсолютно права, хитрый дед, наитием чувствовал необходимый человеку товар, называл привлекательную цену, но дополнительно втюхивал всякую ерунду. Другое дело, он абсолютно не угадал, фактически все купленное, даже в нагрузку, мне требовалось. Даже чертовы гвозди и пустые бочки.

Подзорную трубу в чехле повесил на пояс, часы, компас и столовые приборы убрал в сумку, туда же последовал и складной стакан, и фляга.

В принципе, потраченных денег мне было не жалко, потому что я не реализовал еще даже часть трофеев, учитывая сколько требовалось еще золотых той же Амелии, сегодняшние траты — жалкая капля в будущем их море.

Я уже выходил из лавки, а Охрим вроде бы увлекся перебиранием вещей, однако бросил мне в спину:

— Глэрд, вроде бы я тебя всем снабдил, чтобы ты отлично звездами полюбовался. И как завалишь очередную малышку, ты уж про Старика не забудь, я даю лучшие цены за трофеи… А стариковский сон без таких радостей плох, спишь обычно вполглаза, беспокоишься, и не один десяток ловушек на злодеев не помогает.

Я обернулся, сделал вид, что ничего не понял.

— Парень, не только ты знаешь, что можно увидеть в зеркалах. Не только…

Чувство опасности вновь взвыло, а слева вверху на периферии зрения в очередной раз промелькнула серая размытая тень. Впервые я ее заметил, когда вышел от загадочного старьевщика пересек Торговую площадь, сворачивая на улицу Прибрежную, где находился постоялый двор. Тогда тоже не стал суетливо озираться, вертеть головой или показывать, что насторожился, лишь похвалил себя за особо трепетное отношение к деталям ландшафта, поэтому смог сразу сейчас определить и вычленить новую скульптуру в множестве старых.

Кречет.

Чертов кречет!

Точно.

Статуя хищной птицы полуметровой высоты оказалась на остроконечном шпиле очередной башни, носящей скорее декоративный, а не оборонительный характер. Это четко определил, сворачивая в неприметный проулок, целиком и полностью полагаясь на память мальчишки. Других приемлемых вариантов действий не видел.

Больше всего меня интересовал оператор магического дрона. Присутствие еще одного фигуранта, вряд ли который стал бы довольствоваться только наблюдением, удалось установить предельно четко. Иначе невозможно объяснить постоянно возникающее в тенях у стен едва заметное марево, как будто от влажной земли в жаркий день поднимались испарения, они имели очертания человеческой фигуры. Такая засветка рассказала и о том, что передо мной не профессионал. Или, как вариант, у них здесь такой уровень ассасинов. Хорошего от него ничего не ждал. А следовал деятель именно за мной, учитывая, что я несколько раз менял направление движения.

И сам эффект довольно знакомый, такой возникал у наноброни типа «Призрак» при активации маскировочного режима, конечно, та еще древность, однако, если ее использовать по уму, то позволяла многое. Но самый главный для меня фактор — постоянно чувствовал чужой злой взгляд, словно ксеносы уже обнаружили тебя и теперь заманивали в западню, постоянно наблюдая и контролируя твои действия. И себе я привык доверять. Да, порой ошибался, но учитывая, что на настоящий момент скорее жив, чем мертв, то данные исключения не являлись критичными.

Кто-то бы подумал, что ему происходящее померещилось и привиделось, а скульптура там присутствовала всегда, марево — происки разума, не отошедшего от двухсуточной борьбы за жизнь, в чем сам себя он принялся бы убеждать с фанатичностью еретика, но я четко знал — ничего подобного. Внимательность и предельные усилия для запоминания местности, на какие делал упор, начинали приносить свои плоды. И несмотря на малочисленность прохожих, они все же постоянно встречались на пути и по пути, поэтому и решил сделать ход конем, заманив в укромный закуток деятеля плаща и кинжала.

Проулок, какой я выбрал для контрмер, заканчивался глухим карманом, который пересекал желоб ливневой канализации открытого типа не менее метра в глубину и два в ширину. В нем в монументальных стенах, огораживающих участки дома Стальных Беркутов и Огненных волков, друг напротив друга были проделаны сквозные арочные проемы высотой в три локтя, перекрытые толстыми ржавыми решетчатыми дверьми с огромными замками, висящими на цепях.

Этот закуток, за неимением общественных туалетов, зачастую использовали в данном качестве, учитывая, что экскременты исчезали с закатом, особых санкций к невоздержанным власти не применяли.

Правое поместье — вот конечная цель, в нем который год отсутствовал хозяин, пропадавший где-то в странствиях, а остальные члены Огненных не спешили вступать в права наследования и каким-то образом прибирать к рукам участок. Пока было мало вводных данных, но скорее всего не хотели платить обязательный налог. Почему от него освобождался арендатор земли во время путешествий — оставалось загадкой. Довольно нерационально со стороны герцога допускать подобное. Или существовали какие-то пока неизвестные мне веские причины, выступающие на стороне владетеля. Но это неважно. Важное заключалось в другом, замок на решетке был кем-то открыт давным-давно. Тем, кто регулярно смазывал ржавые петли, отчего дверь, должная предательски скрипеть, отворялась бесшумно.

В сам дом, если кто-то и совался, то не оставлял заметных для мальчишки следов, а вот флигель, всего в двадцати шагах слева от «арыка», посещался регулярно. Он скрывал дверь в обширные подземелья, с множеством отнорков и ответвлений, переходов и коридоров.

Узнал о нем Глэрд от калеки, несколько раз отправлявшего пацана сюда с небольшими мешками черной ягоды — самой ценной разновидностью роски или с дорогими кусками янтаря, с насекомыми внутри, приказывая оставлять в подвале добро, в одном из неприметных закутков в бочке из-под вина.

В глубины сейчас я лезть не собирался. Но в одной части подвала, непосредственно под самим флигелем, имелось небольшое помещение, заваленное разнообразным хламом, куда проникал дневной свет через длинное и узкое окно наверху, а если брать непосредственно строение, то в фундаменте на уровне поверхности.

Фрагментарная память пацана не могла дать однозначного ответа на вопрос, какого черта мною заинтересовались Кречеты. Вроде бы они не с Медведями дела вели, а с Волками, и были именно им дружественным родом, у последних же я дочь главы спас, по совместительству являющимся старостой поселения, однако учитывая размеры Черноягодья и численность населения, то скорее бургомистра.

Или это все Охрим с какими-то своими тараканами в голове? Там тоже ничего не ясно. Из намека в речи следовало, что тот ожидал от меня неких действий по добыче большого куша. Ненавязчиво предупреждал и предостерегал о безуспешности попытки его ликвидации, это и про чуткий сон, и про многочисленные ловушки вокруг. Его невнятные телодвижения связаны в первую очередь с найденным каким-то подтверждением собственным же мыслям относительно зеркал. О чем я даже в душе не имел представления. И понял сразу, у Старика уточнять, что он имел ввиду — занятие абсолютно бессмысленное. Хотел бы — сказал сразу.