— Понял. Но немедленный вылет ничего особого не даст. Мне хотелось бы самому поговорить с сирийским предателем.

— Это не обязательно. От него нам надо лишь одно. Узнать, где духи прячут танк и экипаж. Сделать это надо прямо сейчас, до того как их главарь выйдет на связь и начнет выставлять нам условия.

— Я все понял. Разрешите идти?

— Да. Это дело я беру под личный контроль. Постоянную связь поддерживать со мной, в мое отсутствие — с полковником Веденко.

— Есть! — Авилов вышел.

Связист принес спутниковую станцию.

Генерал приказал:

— Вызови командира сирийской механизированной дивизии генерала Биджани!

— Есть! — Вскоре сержант доложил: — Генерал Биджани на связи!

Шуряк взял трубку.

— Здравствуйте, господин генерал!

— Добрый день. С кем имею честь?..

— Генерал Шуряк.

— Виктор, не узнал.

— Богатым буду. Мне доложили о пленении нашего экипажа и аресте предателей. Так вот, я высылаю к Байару наш спецназ. Это секретная группа. Не удивляйся, если офицеры не будут называть своих фамилий. Желательно, чтобы и твои штабисты поменьше видели их. Командир группы обладает чрезвычайными полномочиями. Абдул, я прошу тебя оказывать ему содействие во всех вопросах, связанных с освобождением нашего экипажа.

— Это понятно. Что еще?

— Еще мне здесь, на базе, нужен твой предатель майор Шараф и, естественно, наш подонок Петренский.

— Если контрразведка не увезла Шарафа в штаб корпуса, — проговорил генерал Биджани.

— Если увезла, то верни. Передай командиру корпуса, что это приказ генерал-полковника Суровина.

— Хорошо, сделаю. Хочу сразу спросить: твоей группе какая техника потребуется?

— Это решите на месте.

— Учти, у меня дефицит боевых машин.

— Я знаю, но выделял же ты взвод на БМП.

— Хорошо, мы решим этот вопрос. Когда вылетит «вертушка»?

— Об этом тебе сообщат позже. «Ми-8» пойдет в сопровождении двух «Ми-24». Так что предупреди своих зенитчиков, а то ударят по вертолетам.

— Если пилоты включат системы опознавания, то не ударят.

— Хорошо, а как военные дела? Когда думаешь взять Байар?

— А шайтан его знает.

— Очень конкретный ответ. До связи, Абдул.

— До связи.

Сбор группы прошел в течение двадцати минут. За это время бойцы экипировались, получили оружие, сухие пайки на сутки. В дальнейшем они надеялись получать довольствие со складов сирийской дивизии.

Вопрос с авиацией был решен за полчаса.

В 11:20 группа вышла к центру управления полетами. Недалеко от него стоял «Ми-8». В небе кружились два камуфлированных «Ми-24».

В 12:18 «Ми-8» совершил посадку. Боевую группу встретил начальник штаба дивизии полковник Саид Гафари. Он провел офицеров и прапорщиков в большую армейскую палатку, специально поставленную рядом с расположением комендантской роты.

Конвой загрузил в вертолет предателей, и «Ми-8» ушел обратно в Хмеймим.

Гафари провел Авилова в штаб, в кабинет командира соединения.

Биджани представился, протянул руку.

Авилов ответил на рукопожатие, но назвал лишь свое имя.

— Извините, господин генерал, но я не имею права… — начал он объяснять ситуацию.

Однако генерал прервал подполковника.

— Я в курсе, — заявил он. — Но не имею ни малейшего представления о том, как вы будете работать.

— Сначала получим информацию, имеющуюся у вас, посмотрим распечатки переговоров с экипажем, побеседуем с командиром, который выводил свое подразделение к тому месту, где наш экипаж ожидал эвакуацию. Ближе к вечеру не мешало бы наведаться туда. Можно устроить переправу на южный берег реки?

— Сколько у вас бойцов?

— Со мной тринадцать.

— Вы не суеверны?

— Это насчет чертовой дюжины? Нет, не суеверен.

— А это не ваша группа прославилась у Алеппо и на блокпосту российской военной полиции?

— Да, мы работали там, — спокойно ответил Авилов.

— Мой респект. Вы сделали невозможное, особенно в первом случае.

— Такова наша служба, господин генерал. Мы обязаны делать то, что для других невозможно.

— Я распоряжусь, чтобы вам предоставили катер и машину. Ведь пешком вы дойдете до Харты только к ночи. Так называется разрушенная деревня, где стоял ваш танк. Я предлагаю вам отправиться туда завтра с утра. Мы успеем подготовиться. Если надо будет, то и паром развернем, чтобы вы были мобильны.

— Хорошо. Пусть будет утром, после завтрака, — согласился Авилов и осведомился: — Надеюсь, вы прикажете поставить на довольствие мою группу?

— Естественно. Однако у нас питание далеко не такое хорошее, как в Хмеймиме.

— Мы не привередливы к пище, и гурманов среди нас нет.

— Хорошо. Значит, вы хотите ознакомиться с переговорами, которые велись с экипажем, и пообщаться с командиром взвода, выходившего в Харту. Это старший лейтенант Амин Янир. Где вы желаете говорить с офицером и смотреть распечатку? Можете прямо здесь.

— Не буду вас стеснять. Вы командир дивизии. Работы у вас очень много. С документами ознакомлюсь в палатке, а с офицером переговорю на улице.

— Хорошо. — Генерал вызвал оперативного дежурного и велел ему передать Яниру приказ явиться в штаб. — Старший лейтенант подойдет к приемной, — сказал командир дивизии. — Что еще я могу сделать для вас?

— Пока достаточно, господин генерал.

— Не смею вас задерживать. Да, а с военным советником вы переговорить не желаете?

— Позже.

— Добро.

Дежурный по штабу доложил о прибытии старшего лейтенанта Янира.

— Господин генерал, этот офицер может понадобиться мне и завтра, — сказал Авилов.

Биджани кивнул и заявил:

— Он в полном вашем распоряжении вместе со своим взводом.

Командир дивизии передал дежурному, чтобы старший лейтенант ожидал российского подполковника на входе в штаб.

Авилов вышел из кабинета и вскоре встретился с Яниром.

Тот отдал честь, представился.

— А я просто подполковник, — сказал Авилов и пожал ему руку. — Так ко мне и обращайся. Господин или товарищ, все равно.

— Понял вас.

— Где можно присесть?

— Есть тенистое место у стоянки служебных машин руководства соединения.

— Веди.