– Черт, ни хрена себе, – пробормотал Тодвайн. Мэри Бет схватилась рукой за ребро проема – ее обдало запахом сырости.

– Он там? Ты точно знаешь? – спросила она Алису, силясь пронзить взглядом застывший перед нею мрак. Мрак позади шкафа, за которым для тысяч детей скрывался вход в царство буки. Не говоря ни слова, девушка повернула выключатель внутри шкафа – и перед ними возник узкий коридор с грязными серыми стенами, который вел к другой двери. За нею находилась комната площадью двадцать квадратных метров – без окон, освещенная одной-единственной железно лампой, – посреди которой возвышался огромный каменный стол под плотным белым сукном.

С двух сторон комнаты имелось по паре дверей под висячими замками – они помещались напротив друг друга, – а в глубине располагалис в ряд еще три двери. Здесь было холодно, как в подвале, хотя в других помещениях дома тоже было не жарко.

– Черт возьми, а это еще что за берлога? – в растерянности проговорил Тодвайн. Мэри Бет не сводила глаз со стола под сукном.

Снизу оно местами было заляпано бесформенными пятнами.

– Так где он? – сдавленным голосом спросила она Алису. Девушка указала пальцем на дверь справа. Не в силах больше ждать, Мэри Бет схватила висевший на стене ключ от замка, вставила его в замочную скважину и повернула… Она заметила его в темноте, рассеивавшейся в электрическом свете: он лежал, свернувшись калачиком, на стареньком матрасе, и на нем были только джинсы и рубашка. Он не шевелился – как будто спал… Мэри Бет упала на колени перед телом, совсем не узнавая в нем ребенка, которого оставила Лэмбам шестнадцать лет назад. Она провела рукой по его волосам, потом сверху по спине – и почувствовала, как бьется его сердце. Только слабо-слабо… Дыхание было сиплое и прерывистое – он и во сне казался вконец обессиленным. Она слегка встряхнула его, назвав по имени, но не добудилась.

– Что они с ним сделали? – спросила она Алису, стоявшую в дверях. – Он опять попробовал сбежать… Мистер Кендрик посадил его под замок, наказав не давать ему ни пить, ни есть. – И давно? – Уже три дня…

Тодвайн прошел следом в каморку, не выпуская рацию из руки.

– Помогите поднять его, – попросила Мэри Бет, подхватывая сына под мышки. Тодвайн обхватил Скотта за пояс – и, только оказавшись на ногах, паренек чуть приподнял веки, хотя вид у него был совершенно отсутствующий. И на долю мгновения их взгляды встретились… Грузовичок дожидался их у входа в здание. Они уложили Скотта на широкую подстилку, в то время как люди Тодвайна один за другим забирались в кузов и рассаживались по скамьям.

– Я сяду спереди, – сказал Тодвайн, помогая подняться Алисе.

– Сперва надо отвезти девушку в ближайшую больницу, а после двинем к вам в гостиницу. После того как он захлопнул дверцу снаружи, Мэри Бет взяла сына за руку – и грузовичок, сорвавшись с места, рванул в сторону Ван-Несс. Мало-помалу Скотт пришел в себя. Губы у него до того пересохли, что местами растрескались. Он попробовал заговорить – но не смог вымолвить ни слова.

– Нет, ничего не говори. Теперь ты в безопасности, тебе нечего бояться… Лицо сына по-прежнему напоминало застывшую маску, но ей казалось, что, даже находясь на грани отчаяния, он слышит ее и понимает.

– У вас есть что-нибудь попить? – спросила она, повернувшись к парням Тодвайна.

Один из них достал бутылочку минералки. Мэри Бет приподняла Скотту голову и поднесла горлышко бутылочки к его губам, заставляя пить маленькими глотками и стараясь при том удержать ее на дорожных ухабах. Минут через десять грузовичок остановился. Тодвайн открыл боковую дверцу и знаком попросил Алису выйти.

Они стояли на широком бульваре, где движение было особенно плотным. Вход в отделение неотложной помощи находился с другой стороны улицы; там, в зеленоватом вестибюле, стояли двое в белых халатах, со стаканчиками в руках и о чем-то разговаривали. – Тебе нечего волноваться, – сказала Мэри Бет, выбираясь из кузова следом за Алисой. – Сейчас тобой займутся, тебя должен осмотреть врач. Есть кому позвонить, чтобы забрать из больницы?

– За меня не беспокойтесь. И поцелуйте за меня Скотта, ладно?

– Ну да, непременно… спасибо за помощь… И постарайся им больше не попадаться, договорились?

– Уж постараюсь, обещаю, – шепнула на ухо Алиса. Мэри Бет пожала ее руку и забралась обратно в кузов грузовичка, Тодвайн последовал за нею. Она едва успела проводить Алису взглядом, как он закрыл за собой дверцу и хлопнул рукой по задней стенке кабины, давая водителю знак трогаться.

– Должен посоветовать вам сменить гостиницу на ночь, – произнес он, усаживаясь напротив нее.

– У меня есть надежный малый, так вот он содержит одну такую в Норт-Бич[36] .

С вашего позволения, я снял для вас номер, позже мы все двинем прямо туда. – Да, прекрасная мысль, большое спасибо! – проговорила она, надеясь, что таким образом они окажутся подальше от Уолтера.

Приехав сперва в гостиницу, Мэри Бет зашла к себе в номер за вещами, потом расплатилась с управляющим, оставила ключ на стойке регистрации и вернулась к грузовичку, дожидавшемуся ее чуть дальше по улице. Ехать пришлось минут пятнадцать.

Когда они прибыли на место – на типичную, довольно оживленную улицу Норт-Бич, Тодвайн и двое его парней перенесли Скотта в комнату, располагавшуюся на четвертом этаже большого здания со светлым фасадом. Пройдя в комнату, они тут же уложили паренька на кровать, после чего Тодвайн попросил помощников подождать в коридоре. – Когда собираетесь уезжать из города?

– Честно сказать, пока не знаю. У Скотта нет документов, так что самолет нам заказан. В понедельник возьму напрокат машину, хотя надо было бы сделать это заранее и сразу же уехать, да вот не подумала…

– И то верно, чем раньше, тем лучше. Кендрик, как только вернется в Сан-Франциско, кинется вас искать. Хоть мы предусмотрительно заперли его людей в той грязной конуре, где держали вашего сына, ему будет довольно только позвонить кому-нибудь из них, и, не дождавшись ответа, он сразу смекнет – случилось неладное.

Так что пока не не уберетесь из Калифорнии, сидите тише воды ниже травы. Тодвайн протянул ей маленькую черную «беретту»[37] .

– Вот, держите… умеете пользоваться? – Боюсь вас огорчить – но умею, – ответила Мэри Бет, взвешивая пистолет в руке. – Он заряжен, всегда держите его при себе и в случае чего звоните мне непременно. Мэри Бет положила «беретту» на покрывало и вручила Тодвайну остаток суммы, которую была должна. Когда он ушел, она перегнулась через подоконник и заметила, что ее сторона гостиницы выходит на красивый мощеный двор, частично освещенный коваными фонариками. Ей не верилось, что дело сделано. Все произошло так быстро и было проделано таким образом, что операция казалась уж больно простой. Но ей повезло, и это главное. Она сумела спасти сына и не угодить в ловушку, которую уготовил Уолтер. Тогда почему у нее было странное предчувствие, что самое ужасное еще впереди? И что ей нипочем не выбраться живой из этого города. В каждой черточке лица сына Мэри Бет угадывала годы, утраченные безвозвратно: за все это время она часто старалась представить себе, как он выглядит, меняясь с возрастом, потому как все, что ей оставалось, так это полагаться на свои воспоминания и его фотокарточку, которую она оставила себе. И вот он здесь, в нескольких сантиметрах от нее, и выглядит куда красивее, чем на картинках в ее воображении, которые она рисовала себе, картинках в ее воображении, которые она рисовала себе, стараясь заполнить оставшуюся после него пустоту.