Нелл с раздражением поставила бокал на место. Что не так на этот раз? Зачем лакей принес вино, если его нельзя пить?

— В этих правилах нет логики, — вступил в разговор граф. — Если бы она в них была, любой мог бы следовать им, и тогда мы бы не знали, кого можно приглашать на прием, а кто не достоин этого.

В его голосе явственно прозвучала ирония, и это успокоило Нелл. Откинувшись на спинку стула, она стала смотреть на дверь в ожидании лакея.

— Для нашего следующего разговора о погоде могу предложить в качестве темы грозу, — шутливо сказал граф. — Но только ради вас…

Нелл выдавила слабую улыбку.

— Ваше сиятельство, — предостерегающе прошипела миссис Хемпл, и дверь в столовую тут же распахнулась.

Нелл, не обращая внимания на хмурое лицо наставницы, схватила бокал хереса с радостным возгласом:

— Сейчас уберут тарелки!

— Только глоточек, — приказала миссис Хемпл. — С каждым новым блюдом бокал будет пополняться. Вы же не хотите к концу обеда стать совершенно пьяной.

Боже милостивый! На самом деле Нелл и представить не могла лучшего способа пережить этот обед, чем напиться до бесчувствия. Однако она заставила себя улыбнуться и поставить бокал на стол после одного‑единственного, но очень большого глотка.

Пришел черед рыбного блюда.

— Здесь нужна вилка, — одернула Нелл миссис Хемпл, когда та взялась за нож, чтобы вынуть из рыбы кости. — Когда сомневаешься, каким прибором воспользоваться, выбирай вилку, потому что ложка весьма вульгарна, а уж нож и подавно.

Тогда за каким чертом его вообще положили на стол? Скрипя зубами, Нелл взяла вилку и принялась вынимать из рыбы крохотные косточки. Одна отскочила и полетела куда‑то в сторону. Казалось, ни граф, ни наставница не заметили этого, хотя губы Сент‑Мора подозрительно вздрогнули, словно в усмешке.

Маленькие круглые тефтели в сливочном соусе существенно улучшили ее настроение. Бог свидетель, Нелл была готова делать и говорить что угодно, если бы ей каждый день подавали такие тефтели. Ложки вульгарны? Да она готова поклясться, что никогда не прикоснется к ложке, если это замечательное блюдо каждый день будет на ее столе.

Съев все тефтели, Нелл перешла к овощному гарниру, и тут миссис Хемпл снова вмешалась:

— Нет, миледи! Это же спаржа!

— Ну да, спаржа, — недоуменно отозвалась Нелл. Ей очень хотелось съесть ее, приправленную растопленным сливочным маслом и сметанным соусом. Кухня не получит ее обратно!

— Стебли есть нельзя, едят только верхушки, — безапелляционно заявила миссис Хемпл.

— Но я хочу съесть и стебли! — жалобно протянула Нелл, повернувшись к Сент‑Мору.

Он положил вилку и тихо сказал:

— Ешьте, я никому не скажу.

Она возмущенно фыркнула. Она не ребенок, чтобы ей снисходительно разрешали шалость. Но в глубине души она понимала, что ведет себя именно как капризное дитя. Все эти уроки хорошего тона были для нее — не для них. Борясь с желанием поступить по‑своему, она все же отложила вилку.

Та звякнула о край тарелки, и миссис Хемпл тут же вскинулась, словно охотничья собака, почуявшая добычу.

— Не следует… — начала она назидательным тоном.

— Шуметь и вообще производить какие‑либо звуки за едой, — со вздохом закончила за нее Нелл. — Знаю. Мы должны вести себя тихо как мышки.

Миссис Хемпл удовлетворенно откинулась на спинку стула.

Так продолжалось еще полчаса. Нельзя намазывать масло на хлеб. Нельзя пользоваться ложкой, за исключением тех случаев, когда просто невозможно пользоваться вилкой, например, со сладкими мягкими десертами.

— Не ешьте сыр, ешьте только фрукты, — поучала миссис Хемпл.

— Вилкой? Нет, ложкой? — устало спрашивала Нелл.

— Берите пальцами! Миледи, у меня такое впечатление, что вы вовсе не читали тех книг, которые я принесла. Нет, не так! Вы не должны обхватывать рукой всю гроздь винограда. Да, так лучше. А теперь очень незаметно положите виноградные косточки на тарелку. Нельзя складывать салфетку по окончании трапезы. Надо просто оставить ее на столе возле тарелки, — сказала миссис Хемпл. — А теперь мы должны оставить его сиятельство одного с бокалом портвейна и сигарами и удалиться в гостиную для приятной беседы за чашечкой кофе.

При этих словах Нелл, оставив салфетку и уже повернувшись, чтобы уйти, замерла на месте как вкопанная. Нет, нет, только не это! Она не стала есть спаржу, удовольствовалась тремя ложками супа, даже не прикоснулась к манящему сыру, ела зеленый горошек без ножа, она даже не облизала десертную тарелку, на которой осталось так много малинового ликера! Еще минута этой пытки, и она просто взорвется!

— Полагаю, на сегодня достаточно упражнений, — пришел ей на помощь Сент‑Мор, поднимаясь с места и беря ее за локоть. — Благодарю вас, миссис Хемпл.

Нелл была безмерно благодарна графу, когда наставница наконец ушла.

— Спасибо, — горячо сказала она, положив свою руку на руку графа. — Спасибо!

— Хотите верьте, хотите нет, — улыбнулся он, — но сегодня у вас все получилось хорошо.

— Ну да, все бывает. И свиньи тоже летают, — недоверчиво покачала головой Нелл. — Впрочем, это не имеет никакого значения. Если ваш повар будет каждый день готовить эти замечательные говяжьи тефтели, я готова тренироваться, пока не стану королевой Англии.

— Рад вашему рвению. За такое прилежание вам полагается награда.

— Да? — заинтересовалась Нелл. — Ну, только если это не очередное руководство по этикету.

— Разумеется. Вы сами ее выберете. Чего бы вам сейчас хотелось?

Белый шар столкнулся с красным, и тот, вращаясь, покатился в лузу. Нелл выпрямилась и радостно улыбнулась. Зубами она сжимала незажженную сигару. Опустив кий, она взяла с края бильярдного стола бокал виски, вынула изо рта сигару и, прищурившись, спросила Сент‑Мора:

— Ну как, впечатляет?

— Я весь дрожу, — с притворным испугом ответил тот.

— И это правильно, — подмигнула ему Нелл. Потом мужским жестом встряхнула бокал с виски и сделала большой глоток.

Взгляд Саймона скользнул по ее горлу вниз, к глубокому вырезу золотистого платья. Небольшие, скульптурно вылепленные бицепсы ее точеных рук заворожили его. Он искренне пожалел, что длинные белые перчатки скрывали от его взора нежную кожу на сгибе руки. Многие школьники, не обладающие особым воображением, в сексуальных мечтах представляют себе оргии с монашками, но по‑настоящему созревшие юноши мечтают именно о таких женщинах — богемных и бесконечно удивляющих, хладнокровных и находчивых, способных заставить любого мужчину сгорать от желания.

Обычно мальчики, взрослея, начинали понимать, что подобные женщины существуют только в их воображении. Саймон же совершенно неожиданно нашел такую женщину в собственной бильярдной, и от этого у него захватило дух.