class="p1">Дождавшись, пока Каратаев откроет глаза, Шелехов посмотрел прямо, проговорил с отчетливой сухостью:

— Кончай темнить, Алексей. До Турсунова мы добрались и без тебя. Так что нужен ты постольку-поскольку... Не желаешь, чтобы твой путь был отмечен чистосердечным признанием, не надо... Дело твое, личное...

— А чё вы мне можете пришить? — надул губы Каратаев.

— Пришивать тебе ничего не собираются. Как и полагается, отправим тебя в спецприемник для бродяг и попрошаек. Там получишь документы, направление на работу и место жительства... Живи, трудись... Однако для полноты картины хотелось бы услышать от тебя правду. Она как-то всегда приятнее лжи, — сказал Шелехов и выключил верхний свет.

В наступившей тишине раздался протяжной вздох Каратаева:

— Ну-у... поработал у него тем летом. Сговорились, что снова приеду. Попросил Махмуд бригаду сколотить. Не сколотить, конечно, а потолковать с мужиками, может, желающие будут... Собрал бичей и сюда... А другую бригаду Леонтий привез, он тоже в прошлом году на Махмуда пахал...

Шелехов мотнул головой в сторону отделения для задержанных:

— Неужели все без определенного места жительства?

— Почти... Усатый только, кажись, женатый... Я не понял, то ли жена его вытурила, то ли на заработки подался... Прописка у него томская, настоящая.

— А ты удивлялся, что я из Сибири, — сказал Шелехов. — Ты не местный, другой тоже...

— Жизнь у меня такая... Летом — в жару, зимой — в холод... — скучным голосом отозвался Каратаев.

Уазик уже катился по центральной улице городка, и собаки, словно передавая его «из рук в руки», заливисто лаяли вслед, нарушая сонную тишину.

43

При появлении Облучкова в кабинете произошло некоторое оживление. Раечка незаметно для окружающих приоткрыла ящик стола, где лежало зеркальце, бросила мимолетный, но придирчивый взгляд на свое отражение, кончиком мизинца подправила выверенный штрих помады на губах.

Землянский суетливо отложил бумаги, просматриваемые лишь для того, чтобы создать видимость занятости, приветственно привстал.

— Здравствуйте...

— Доброе утро, — сказал Облучков, остановившись посередине кабинета.

Землянский скривился в неопределенной улыбке, досадуя на невинную физиономию Облучкова. Обдирает, как липку, а посмотришь на этого неуклюжего херувима, и не подумаешь, что под кепочкой черные мысли бродят.

Словно почувствовав, что размышления Землянского каким-то образом коснулись его головного убора, Евгений Юрьевич снял кепочку, прихлопнул ладонью густую прядь, скрывавшую от непосвященных его сократовскую лысину. Потом улыбнулся Раечке.

Она сделала удивленное лицо:

— Я думала, вы уже в Таджикистане...

— Дела, дела... — развел руками Облучков и со всей многозначительностью, на какую был способен, посмотрел на Землянского.

— Сейчас, — торопливо заверил тот. — Сейчас иду.

— Куда это вы уводите нашего начальника? — с едва заметным кокетством спросила Раечка.

— Покурить.

— И опять исчезнете, как папиросный дым, даже не попрощавшись, — грустно опустила глаза Раечка.

Поверить, что его скромной персоной заинтересовалась такая женщина, Облучков был не в силах. Он смущенно проговорил:

— Извините.

Раечка поняла, что если она не проявит активности, этот приятный молодой человек, скрывающий за бойкими фразами необыкновенно робкий характер, может действительно навсегда исчезнуть, так и не сообразив, что прошел мимо своего счастья.

— Простить вас могу, но с одним условием, — сказала она.

Облучков недоуменно поправил очки:

— С каким же?

— Хотела сходить сегодня в кино, а попутчика нет, — пожаловалась Раечка. — Пригласила Бориса Игоревича, отказался, жена его, видите ли, ждет...

Землянский, который от переживаний с трудом улавливал смысл разговора, непонимающе нахмурился, поскольку ни о каком походе в кино до появления херувима из Таджикистана речи не было. Тонечка, сразу сообразившая, куда клонит коллега, сидела с широко открытыми глазами и откровенно восхищалась решительностью Раечки. До Облучкова тоже наконец дошло, на что ему намекают, и он, испугавшись, что едва не обидел женщину своей непонятливостью, поспешил согласиться:

— Конечно... у меня на вечер такие же планы... я тоже... Да, я тоже собирался в кино...

Землянский раздраженно дернулся:

— Я подожду в коридоре.

Облучков растерянно кивнул, обговорил с Раечкой место и время встречи и вышел следом за Землянским.

— Еще и баб успеваете снимать! — с обидой проговорил тот.

Облучков хотел осадить его, поскольку ему не понравились ни тон, ни существо высказывания, но вовремя спохватился. Ведь в данную минуту он не был самим собой. Чтобы не вызвать у собеседника даже малейшего подозрения, он грубовато отшутился:

— Жисть такая, хватай, пока дают!

— «Жисть, жисть», — проворчал Землянский.

Облучков прищурился:

— Деньги готовы?

— Готовы, — протяжно вздохнул Борис Игоревич.

— Давайте.

— Побоялся сюда нести. В гараже они.

— Нашли где хранить, — качнул головой Облучков. — Жена за какими-нибудь огурцами пойдет, и пиши пропало...

— Она туда не ходит.

— Жулье может залезть, — продолжал строжиться Облучков, стараясь произвести впечатление серьезного и осторожного человека.

Землянский отозвался не без гордости:

— Японские замки стоят, особой секретности.

— Так вы на машине на работу приехали? — догадался Облучков. — В таком случае не будем терять времени!

Всем своим видом показывая, что не сомневается — Землянский беспрекословно последует за ним, Облучков быстро зашагал к выходу. На мгновение замешкавшись, Борис Игоревич действительно поплелся следом, напоминая смертельно усталую охотничью собаку, которой до чертиков надоело носиться по болоту и хочется скорее попасть в теплую городскую квартиру, но хозяин неутомим, и ничего иного ей не остается, как повиноваться его сумасбродству.

Всю дорогу до гаража Облучков просидел с напыщенным видом. Оттого, что его присутствие полностью игнорируется, Землянского брала досада, но он ее не выказывал, сидел тихо.

Сложенные из бетонных блоков стены гаража наполовину утопали в откосе железнодорожной насыпи, и от этого гараж походил на долговременную огневую точку.

— Интересно, как это вам удалось получить разрешение? — покачал головой Облучков, убедившись, что других гаражей поблизости не просматривается.

— Удалось, — мрачно уклонился от ответа Землянский.

— Похвальная пробойность, — язвительно заметил Облучков. — Открывайте свои сверхсекретные...

Землянский прогромыхал одним навесным замком, другим. По-прежнему не глядя на Облучкова, занялся японскими замками. С вкрадчивым металло-масляным звуком они втянули в свои импортные тела высокопрочные параллелепипеды ригелей и открыли доступ в гараж.

— Калиточка не предусмотрена? — живо полюбопытствовал Облучков.

— Всякие дверцы — лишний повод для попытки проникновения, — авторитетно заявил Землянский, включая свет.

Облучков взглянул на лестницу, ведущую вниз:

— Ого! И второй этаж имеется?!

— Третий тоже, — буркнул Борис Игоревич и попросил: — Подождите здесь, я достану деньги.

—