– Что-нибудь из этого кто-то может подтвердить? Хотя быв промежутке от трех пополудни до семи вечера?

– Думаю, что едва ли, – бодро сказалСедрик. – Национальная галерея, где служители глядят сквозь тебястеклянными глазами, битком набитый кинотеатр… Нет, очень сомнительно.

В дверь опять вошла Эмма, держа в руках маленькийеженедельник.

– Если не ошибаюсь, инспектор Краддок, вас интересует,что каждый из нас делал двадцатого декабря, так?

– М-м… в общем, да, мисс Кракенторп.

– Я только что проверила по своим записям. Двадцатогоездила в Бракемптон на заседание в Фонде помощи церковным реставраторам. Онозакончилось примерно без четверти час, и мы с леди Адингтон и мисс Бартлетт,тоже членами комитета, отправились в кафе «Кадена». После ланча мнепонадобилось сделать кой-какие покупки – продукты к праздничному столу,рождественские подарки. Я побывала у Гринфолда, Свифта, Бута, в «Лайалле»,обошла еще какие-то магазины. Без четверти пять выпила чашку чая в кондитерской«Трилистник» и поехала на станцию встречать Брайена. Домой попала около шести изастала отца в очень скверном настроении. Я оставляла ему все готовое дляланча, но миссис Харт, которая должна была прийти после двенадцати и дать емучаю, не пришла. Он был так зол, что заперся в своей комнате, не впускал меня ксебе и не желал со мной разговаривать. Не любит, когда меня нет целый день, а яспециально стараюсь время от времени выбираться из дому.

– И правильно делаете, наверное. Спасибо, миссКракенторп.

Не мог же он ей сказать, что, поскольку она среднего роста иженщина, то не столь уж существенно, чем она занималась в этот день. Он сказалдругое:

– А остальные ваши братья приехали, как я понимаю,позже?

– Альфред приехал в субботу поздно вечером. Сказал, чтопробовал мне дозвониться, когда меня не было дома, но отец, если он не в духе,не подходит к телефону. А Гарольд приехал уже прямо в канун Рождества.

– Благодарю, мисс Кракенторп.

– Мне, верно, не полагалось бы спрашивать… – оназамялась, – но вы не скажете все-таки, что всплыло нового, чем вызваны этирасспросы?

Краддок достал из кармана папочку. Кончиками пальцев вытащилнаружу конверт.

– Только не трогайте, пожалуйста, руками, вы узнаетеэту вещь?

– Как?.. – Эмма в недоумении подняла на негоглаза. – Но ведь это мой почерк! Это мое письмо Мартине.

– Я так и предполагал.

– Но каким образом оно к вам попало? Она – что?.. Вынашли ее?

– Может статься, что да, – нашли. Этот пустойконверт был найден здесь.

– В нашем доме?

– На вашей территории.

– Тогда, значит, она приезжала! Она… Вы хотите сказать,там, в саркофаге, была Мартина?

– Это кажется весьма вероятным, мисс Кракенторп.

Это стало казаться еще более вероятным, когда он вернулся вгород. Там его дожидалось сообщение от Армана Дессина.

«Одна из подруг Анны Стравинской получила от нее открытку.По-видимому, история о морском путешествии соответствует действительности! Онауже доплыла до Ямайки и, как у вас любят выражаться, прекрасно проводит время!»

Краддок скомкал записку и швырнул ее в мусорную корзину.

– Нет, честно, – произнес Александр, сидя впостели и мечтательно поглощая шоколадный батончик, – мировой был денек!Чтобы взять и так-таки найти самый настоящий вещдок!

В его голосе звучало благоговенье.

– И вообще, мировые получились каникулы, –прибавил он со счастливым вздохом. – Наверное, такое уже второй раз неповторится.

– Очень надеюсь, что со мною никогда неповторится, – отозвалась Люси, стоя на коленях и укладывая в чемоданАлександровы пожитки. – Тебе обязательно набирать с собой столькокосмической фантастики?

– Вон те две, верхние, – не нужно. Я их ужепрочел. А футбольный мяч с бутсами и резиновые сапоги можно уложить отдельно.

– Какие же вы, мальчики, берете в дорогу неудобныепредметы!

– Ничего. За нами пришлют «Роллс». У них такой «Роллс»,что закачаешься! И еще – «Мерседес-Бенц» новой модели.

– Богатые, как видно.

– Купаются в деньгах! А люди симпатичные. Но все равножалко отсюда уезжать. Вдруг да еще обнаружится какой-нибудь труп…

– Вот уж чего не надо!

– В книжках это бывает сплошь да рядом. То есть увидитчеловек что-нибудь или услышит, и его тоже укокошат. Например, так могутпоступить с вами, – прибавил он, разворачивая второй батончик.

– Благодарю покорно!

– Нет, я-то не хочу, чтобы это оказались вы, –уверил ее Александр. – Мне вы как раз очень нравитесь, и Стоддерсу тоже. Акак готовите – это вообще конец света! Язык проглотишь! И соображаетенормально.

Это последнее с очевидностью надлежало расценивать каквысокую степень похвалы. Люси так и расценила.

– Ну, спасибо. Только я не согласна умирать ради твоегоудовольствия.

– Тогда – будьте начеку, – сказал ей Александр. Онотправил в рот кусок шоколада и уронил нарочито небрежным тоном: – Если у васиногда будет появляться мой папа, вы за ним присмотрите, да?

– Конечно, – отвечала с легким удивлением Люси.

– С папой, знаете, в чем беда, – сообщил ейАлександр, – ему не подходит лондонская жизнь. И женщины подворачиваютсянеподходящие. – Он озабоченно покрутил головой. – Я к нему оченьхорошо отношусь, но за ним нужен глаз да глаз. Его несет по течению и прибиваетсовсем не к тем людям. Плохо, что мама рано умерла. Брайену нужна нормальнаясемейная жизнь.

Он выразительно посмотрел на Люси и потянулся за новымбатончиком.

– Четвертый, Александр! – ужаснулась Люси. –Тебя стошнит.

– Ну, не думаю. Я раз съел шесть штук подряд – иничего. С печенкой все в порядке. – Он помолчал. – А вы Брайенунравитесь, если хотите знать.

– Это мило с его стороны.

– Он кое в чем несуразно ведет себя, – продолжалотпрыск Брайена, – но летчик-истребитель был классный. Жутко храбрый. Ижуткий добряк. – Он опять помолчал. Затем, воздев глаза к потолку,смущенно произнес: – Знаете что, если уж откровенно, ему, по-моему, хорошо быжениться снова. На подходящей женщине. Я бы, по крайней мере, ничуть невозражал иметь мачеху – ну, то есть если она подходящий человек…