– А знаешь, может, они не того добиваются на самом деле? – неожиданно серьезно спросил Свенсон. – Смех смехом, а что-то про равенство и братство между всеми расами империи стало много разговоров. Раньше как-то без них обходились, а теперь смотри, всех это волновать стало. Не буду каркать, что что-то такое затевается, но интерес к теме явно подогревают. Так что, может, и правильно начальство на этих психов внимание обратило. Психи-то они, конечно, психи, но, может статься, и они кому-нибудь нужны. Так что вы, правда, поищите их главного. Интересно было бы с ним побеседовать.

– Ох, что-то я сомневаюсь, что допрашивать его тебе поручат, мастер, получающий ответы. Сказать-то он тебе все скажет, да только как его потом в презентабельный вид привести?

– А ты, друг мой, неужели думаешь, что я только с этими железками работать могу? Эх, где тебя только учили? Некромантия, между прочим, очень многогранное искусство, чтоб ты знал. Так что, думаю, расскажет все, что знает, а потом о своей говорливости благополучно забудет. Главное, обеспечьте посещение этим милым существом моего рабочего места.

– Мы постараемся – скромно ответил я, и, решив, что пора бы уже доложить шефу о своем успехе в выяснении задания, отправился в свой кабинет.

Следующие два дня мы усиленно искали представителей ордена. Найти кого-то из них с ходу не получилось, что и не удивительно – организация явно не слишком многочисленная, и постоянного места для выступлений и агитации у них нет по понятным причинам. Впрочем, сам по себе процесс поиска всем понравился – что может быть лучше, чем просиживать рабочее время в многочисленных кабаках и трактирах. Мы решили, что раз уж мы один раз почти наткнулись на разыскиваемого в ресторане, то и дальше искать следует там же. Чтобы не привлекать лишнего внимания и увеличить площадь поисков, решили разделиться, и удача снова улыбнулась Ханыге. Вечером, сидя в одной из гоблинских «грибниц», он стал свидетелем пламенного выступления одного из активистов ордена справедливости. Грибницами гоблинские трактиры называют потому, что грибы – излюбленная пища гоблинов. Гоблины готовят из грибов любые блюда, вплоть до сладких десертов, и используют даже такие виды грибов, которые всеми прочими расами считаются жутко ядовитыми. Самое же известное гоблинское блюдо – отвар из рыжих поганок – запрещен к продаже всем, кроме самих гоблинов – на тех оно действует как легкий наркотик, наподобие слабого вина, в то время как представитель любой другой расы становится рабом отвара чуть ли не с первого глотка. И все равно находятся охотники попробовать.

Внимательно выслушав проповедь, наш зеленый товарищ проследил, как проповедовавшего вежливо выпроводили из заведения, пообещав в следующий раз проделать то же самое используя ноги не только для того, чтобы довести человека до выхода, но и для придания ему нужного ускорения. После чего Ханыга, расплатившись, проследовал за объектом слежки на улицу. Тот как раз торопливо, но сохраняя достоинство, заворачивал за угол, так что проследить маршрут его движения для незаметного гоблина не составило труда. Пронаблюдав до середины ночи за входом в невзрачную избушку, находившуюся в трущобах, Ханыга пришел к выводу, что штаб квартирой ордена это строение быть не может, и потому бросился докладывать о результатах поисков домой к шефу. Шеф, хоть и не слишком довольный побудкой среди ночи, похвалил гоблина, отправил его продолжать наблюдение и наказал ждать, когда его сменит «этот длинноухий бездельник». Это он меня имел в виду, конечно. А примерно за час до рассвета заявился ко мне и отправил на смену гоблину.

Домик действительно был невзрачный, лучше и не скажешь. Вроде бы и бревна крепкие, и крыша не худая, но общее впечатление почему-то производит на редкость угнетающее – особенно в сочетании с окружением – точно такими же, похожими друг на друга домами с маленькими окошками, покрытыми облупившейся краской, с неухоженными палисадниками, и покосившимися заборами. Квартал этот построили для сирот, погорельцев и прочих обездоленных. Но те, у кого есть голова на плечах и кто мог совладать со своей ленью, в трущобах надолго не задерживались – в империи работа находится любому, и оплачивается она достаточно хорошо, для того, чтобы можно было подыскать для себя что-то получше. А вот лентяи, пьяницы, заядлые игроки и другие беспутные, наоборот, частенько перебираются сюда из более благополучных районов.

Я старался наблюдать за домом, при этом не привлекая к себе внимания. Первые пару часов я просидел в ветвях дерева, стоявшего прямо напротив дома, укрывшись маскировочным плащом. Человек, за которым мы наблюдали, что-то там такое делал по хозяйству, кажется, готовил завтрак.

Последнее время я здорово расслабился, работая в страже – серьезных заданий не было давно, а опасных тем более. Наверное, поэтому, досидев до полудня, я понял, что птицу изображать больше не могу – весь затек. В прежние времена меня бы это не смутило. Главное и определяющее умение разведчика – это умение ждать. И уж тем более не делать каких-то незапланированных движений, особенно в отсутствие прикрытия. Менять планы, не предупредив товарищей – что может быть глупее и безответственнее? Но человек за окном не вызывал у меня никаких опасений – он выглядел немного неуклюжим и совершенно безобидным. Да и что можно было ожидать от рядового члена ордена, которому, я был уверен, и неизвестно ничего важного? Так или иначе, но через некоторое время я грациозно, словно мешок с картошкой, свалился на землю, подгадав, правда, так, чтобы на улице не было и так немногочисленных прохожих, а затем, сохраняя максимальную осторожность, перебрался в хлипкий палисадник соседнего дома, а оттуда переполз на задний двор. Между двумя соседними участками имелся забор, но качество его быстро ухудшалось по мере удаления от лицевой стороны «усадеб», так что через десяток шагов он совсем сошел на нет. На соседнем участке мне тоже через некоторое время стало скучно, и потому я решил, что если очень осторожно осмотрю сарай, пристроенный к задней стене дома, то смогу выяснить что-то безусловно важное и интересное.

Стоило бы понять, что не все так просто, когда, осматривая вход, я заметил довольно хитрую сигнальную систему, сконструированную из нескольких лесок и колокольчиков. Но, видимо, в тот день мои умственные способности переживали период глубокого спада – я почувствовал только азарт и желание обмануть хитрую систему. Это мне удалось, хоть и не без труда. Дверью пришлось пренебречь, а чтобы протиснуться в довольно узкое оконце без стекла, прикрытое ставнями, на которых, кстати, тоже присутствовала сигнализация, пришлось здорово попотеть. Но с этой стороны ее обойти было все-таки проще, видимо, хозяин не рассчитывал, что его побеспокоит столь профессиональный взломщик. Еще бы, сидов в империи очень мало, и потому мало кто верит, что существо среднего роста, не страдающее от истощения, может протиснуться в такое узкое отверстие. А гоблины, как и хоббиты, хоть и вполне подходят по габаритам, но очень редко кто из них находит свое призвание в воровстве. Оказавшись внутри, я некоторое время тихо стоял, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, а потом изумленно охнул. Очень уж отличался интерьер сарайчика от его внешнего вида. Нет, здание было ветхим как снаружи, так и изнутри. Просто изнутри все его стены, а также двери и оконные ставни были обшиты серебряной сеткой. Довольно тонкой сеткой, конечно, но настоящей, серебряной. Пожалуй, сумма, которую хозяин отдал за нее если и не покрывала стоимость архитектурного ансамбля, в котором он жил, то по крайней мере была сравнима с ней. Тем не менее, не думаю, что хозяин прогадал, обзаведясь этой сеткой. Она ему была нужна, и сильно. На безопасности не экономят.