Сейчас же Юхан не мог больше оставаться в доме и минуты. Он снова оделся и быстро вышел. На улице шел мерзкий дождь, чьи крупные капли, похоже, проникали сквозь одежду. Юхан скоро почувствовал, как тонкие холодные ручейки побежали у него по шее, и, спрятавшись от непогоды под крышей автобусной остановки, достал телефон. Он сделал несколько глубоких вдохов и позвонил Ругеру.

— Ах, это ты, сукин сын? — сказал тот и рассмеялся. — Боже, какой вечер, мы здорово повеселились.

Юхан согласился с ним. Ну да, они отдохнули на славу. Он также упомянул свое преждевременное бегство и попытался описать его немного шутливо.

Это сработало. Ругер прямо давился от смеха.

— Да, кстати, мы кое-что решили относительно тебя, — сказал он, когда успокоился. — Но тебе придется держать себя в руках относительно спиртного какое-то время. Я уезжаю в командировку в Лондон на встречу с заказчиками. Ситуация немного отчаянная, как ты уже понял. Но все образуется. Однако тебе надо будет подождать моего возращения. Я не хочу оставлять тебя на съедение коллегам, пока меня самого не будет на месте.

Замечательно. С момента своего пробуждения Юхан боялся, что доброжелательность Ругера была результатом его «праздничного настроения», как он сам обычно называл подобное состояние легкого подпития, а в таких случаях он зачастую не считал себя обязанным отвечать за сказанные накануне слова и держать данные тогда же обещания.

— Я с нетерпением жду твоего возвращения, — сказал Юхан.

— Послушай, все образуется, черт побери! И, кстати, похоже, Лена стала настоящим экспертом во всем, что касается приложений для знакомств. Она наверняка сумеет помочь тебе, когда снова начнет относиться к тебе благожелательно.

— Естественно. Увидимся!

Юхан сунул мобильник в карман и еще какое-то время сидел на остановке и смотрел на дождь. Он не имел ни малейшего желания возвращаться и опять видеть горы ящиков и коробок. Вместо этого он решил прогуляться до находившейся неподалеку пиццерии, перекусить и выпить один, а то и пару бокалов пива. После такого неприятного начала дня ему требовалось восстановить силы. И еще ему нужно было снова обрести уверенность в себе.

Утром, отправляясь на прогулку с собакой, Петер надел первое, что попалось ему под руку, и этим оказался махровый халат.

Когда он стоял на тротуаре в ожидании, пока пес сделает свои дела, у него создалось впечатление, словно он перешел некую границу. Его странный наряд, да еще и в холодный мелкий дождь, выглядел своего рода прощальным посланием прежней жизни.

Хельмер оставил приличную кучу, и Петер, достав пластиковый пакетик из кармана халата, наклонился к ней. Кал оказался слишком жидким. Накануне вечером он позволил псу попробовать мороженное, что сейчас сам считал идиотским поступком.

Он проклинал себя за это, пытаясь собрать расползающиеся экскременты.

— Привет! — сказала девица с лиловыми волосами и грязно-белым пуделем, с которой он порой встречался, прогуливаясь с собственной собакой.

В последний раз он видел ее, когда она чуть не попала под машину соседа. Девушка никогда раньше не здоровалась. Она жила далеко от него, но на той же улице. На ней была слишком большая для нее армейская куртка из тех, какие, сколько он себя помнил, всегда носила определенная категория подростков. Правда, ее одеяние было явно осовремененно. На вид девице было лет восемнадцать, то есть она находилась в том возрасте, когда из-за избытка гормонов человек зачастую становился жертвой страстей, в чем-то уподобляясь животному.

— Привет, — ответил Петер и завязал свой пакетик.

— Чудесное утро.

Вежливая девушка. Он не поверил своим ушам. Ему нравились многие ученики, но обычно они не умели выражаться приветливо. Это искусство люди уже подзабыли.

— Так жалко женщину, которую сбила машина, — сказала девица.

Зачем ей понадобилось вспоминать эту историю сейчас? Он внимательней посмотрел на свою собеседницу. Но она выглядела все такой же дружелюбной.

— Как раз я ее и нашел, — сообщил Петер.

— Да, я слышала об этом от одного соседа, у него есть знакомый в полиции. Именно поэтому я и заговорила о ней. Теперь понятно, почему вы явно немного не в себе, — сказала она и улыбнулась.

Петер вздрогнул. Немного не в себе? До него сначала не дошло, что она имела в виду, но потом он вспомнил про халат.

— Я просто надел то, что оказалось под рукой.

— Извините. Порой я могу ляпнуть первое, что пришло в голову, не задумываясь. В остальном вы выглядите очень прилично.

— Это все из-за лобных долей мозга, — сказал Петер. — Они созревают только к двадцати пяти годам, и то если повезет.

Девица рассмеялась:

— Им наверняка понадобится больше времени в моем случае. Со мной это обычная история. Я медленно меняюсь.

Он не смог сдержать улыбку.

— Я ведь видел одну женщину там, у леса, прежде чем обнаружил тело, — сказал он и подумал, что сам, пожалуй, тоже не слишком хорошо умеет общаться с людьми.

— И что это была за женщина?

— Да самая обычная, лет тридцати пяти, так я и сказал газетчикам. Самой заурядной внешности, пепельная блондинка, так этот цвет волос, кажется, называется. Она вообще ничем не выделяется из толпы.

— От такого описания мало толку, — сказала девица.

— В полиции заявили то же самое.

— А вы бы смогли узнать ее?

— Да, думаю, да. Даже почти уверен в этом.

Он потянул Хельмера за поводок. Чуть ранее собака принялась рьяно обнюхивать участок газона, и по ее поведению Петер понял, что она вот-вот начнется кататься по земле. Но этим утром у него не было времени мыть Хельмера с шампунем, и поэтому он не позволял ему маленькую радость, из-за чего пес сейчас выглядел очень разочарованным.

— Как вас зовут? — спросил Петер.

— Тура.

— Приятно познакомиться. Меня зовут Петер.

Хельмер тем временем с шумом испортил воздух, очевидно из-за жидкого стула.

— Он старый, — объяснил Петер.

— Мамина собака тоже, — сказала Тура и кивнула в сторону пуделя, которого явно очень заинтересовала куча окурков. — Вы на пенсии?

— Нет, — ответил Петер и почувствовал себя слегка уязвленным. Вряд ли он выглядит настолько старым. — Мне пятьдесят четыре. Так что еще десять лет осталось, — добавил он.

Девушка провела рукой по своим лиловым волосам.

— А чем бы вы занимались, если бы оказались на пенсии? — спросил он.

— Читала бы, смотрела телевизор, пила кофе. Мне в принципе все равно, — ответила она. — Было бы просто прекрасно поставить крест на всей суете.