Охранники поворчали, но подчинились и проводили гостью на улицу. Та уточнила, где именно находится сторожка, и заскользила на лыжах в нужную сторону. Холод снова набросился на нее, словно разъяренный зверь, но Инна не останавливалась. Трудность составляло то, что у некоторых ее версий болела нога. В их вероятностях раны им обработали, и они даже довольно быстро заживали, но все равно еще слишком мало времени прошло с самого момента ранения, чтобы бежать марафон. Так что многие Инны передвигались очень медленно, а это плохо. Если хотя бы одна из них опоздает…

Инна торопилась, как могла. Дышать было трудно, от холода все тело болело, словно его окунули в кипяток. Имело ли это рискованное предприятие смысл? Поверила ли ей заведующая? А даже если да, то сможет ли она как-то заставить поверить в это всех остальных? Вдруг все было зря? Вдруг Инна только навлекла на себя гнев Андмора?

С трудом, но она успела вернуться в сторожку раньше квантовита. Тяжело дыша, она сняла зимнюю одежду с лыжами и положила на то же самое место, где оставила в первый раз. Потом схватила пакетик с презервативами и выбросила в мусорное ведро. Клод все еще спал. Инна присела на диван и постаралась выровнять дыхание. Ее щеки раскраснелись от мороза, и девушка постаралась как можно сильнее напугать себя тем, что может с ней сделать Андмор, чтобы побледнеть. Наконец, последние ее версии добежали до домика, и тут к ним приблизился Андмор.

Квантовит встретил ее сухим и равнодушным взглядом. Догадывался ли он о том, что она сделала? Если и да, то виду он не подал.

– Ты готова возвращаться в квантовую реальность? – спросил Андмор.

– Да, – кивнула Инна и взяла его за руку.

Глава 13

Светлана пришла в комнату, заполненную человеческими детьми. Если верить Андмору, то доктор Вебер должен был присоединиться к ней чуть позднее, а пока она могла провести сканирование. Установив приборы и проведя небольшое исследование, она пришла к выводу, что физически это были совершенно здоровые дети, вся особенность которых заключалась в том, что они не поддались ретровирусу, хотя у большинства из них родители в данный момент проходили превращение. То есть они были абсолютно определенными и материальными созданиями – и тем более странно, что у них вдруг возникла какая-то связь с квантовитами, которые по природе не были определены. Поразмыслив, Светлана решила не пытаться разобраться со всеми детьми сразу, а лучше сосредоточиться на ком-то одном. Ее выбор пал на Малу, ту самую девочку, нарисовавшую ей портрет дальней родственницы Инны.

Светлана нашла ее сидящей у стены. Маленькие руки комкали лист бумаги, а губы что-то шептали. Наклонившись, женщина услышала:

– Примитивные, глупые и физически недоразвитые существа. Испытывать эмоции по отношению к ним глупо, но я раздражен. Она думает, что может обхитрить меня. Даже получив доступ к удивительным знаниям, она продолжает меня недооценивать, хотя теперь-то уж она должна понимать, как устроен мозг квантовита…

Светлана невольно вздрогнула. Кажется, Мала настроена конкретно на Андмора и, вероятно, в данный момент озвучивает его мысли. Он знает, что один, вернее, одна из людей не на его стороне. Но кого он имеет в виду? Инну? Или саму Светлану? От охватившего ее тело напряжения разболелась голова. Поморщившись, женщина постаралась устроиться на полу как можно удобнее.

Мала продолжала бормотать мысли Андмора, но ничего конкретного, что могло бы указать на личность объекта этих размышлений, не сказала. Встряхнув головой, Светлана постаралась успокоиться. Вроде бы она слышала, что регулятор сейчас занят чем-то вместе с Инной Рябининой, так что, скорее всего, речь идет про нее. А задача Светланы – разобраться с тем, что происходит.

Внезапно Мала прекратила бормотание и посмотрела прямо на нее. У детей такого пристального и сосредоточенного взгляда не бывает, от чего становилось немного страшно. Но Светлана теперь квантовит, и бояться какого-то человеческого детеныша было просто глупо. Женщина бросила взгляд на сканер и обнаружила, что один из показателей подскочил. Не успела она посмотреть, какой, как Мала вновь заговорила, не сводя с нее глаз:

– Она ничего не знает.

– Кто не знает? – спросила Светлана.

– Она ничего не знает. Не знает, что оказалась там не случайно. Не знает, что все было спланировано.

Даже произнесенные устами маленькой девочки, эти слова звучали жутко.

– Инна? – продолжала спрашивать Светлана. – Инна Рябинина? Ты о ней говоришь?

– Она может продолжать думать, что ей удастся повернуть ситуацию в свою пользу. Я ей даже на какое-то время позволю так думать. Тогда она расслабится, решит, что у нее все под контролем. Но потом… вот потом… мыши такие глупые. Дай им нечто восхитительное, то, что в обычной жизни им недоступно – и они сломя голову бросятся на это, даже не думая, а с какой это радости им его поднесли на блюдечке? Потому что они глупы. Люди – животные. Обыкновенные животные. Что будет, если пересадить мыши человеческий мозг? А что будет, если человеку пересадить мозг квантовита?

Светлане стало еще больше не по себе. Это говорит Андмор – больше некому. Он регулятор квантовитов, он принимает решения, что именно будет делать это общество. И, как Светлана не пыталась убедить себя в том, что речь идет об Инне, у нее это плохо получалось. Потому что все эти слова подходили и к ней тоже. А может, даже к ним обеим? Светлане стало совершенно ясно, что, даже если она узнает причину этого феномена, докладывать об этом не стоит. Ни к чему Андмору знать, что она догадывается о том, что он догадывается. И неважно, о ком сейчас идет речь.

Каждый день Эшли Маклейн жила в страхе. В страхе, что именно сегодня Андмор окончательно убедится в том, что она всего лишь никчемный человек, который не может ему принести никакой пользы. Ее уже никуда не водили, только перекидывали из одного помещения без дверей в другое. Это было даже хуже, чем на Форисе. Там она могла хотя бы ходить, где ей заблагорассудится, прикрываясь разрешением детектива. Теперь же она сидела в клетке. В худшей клетке в мире. Эшли проклинала себя за то, что два месяца назад решила согласиться на предложение Андмора. Но тогда он казался заинтересованным в ней. Однако теперь…

Эшли сидела в комнате, которую Андмор считал своей, и вяло листала каналы по вероятномеру. Ей так и не удалось увидеть ни одно из чудес, обещанных хладнокровным