После чего он резко вывернул ей руку. Раздался громкий треск, сопровождающийся дикой болью, словно кто-то воткнул в тело тысячу ножей. Сустав выгнулся в обратную сторону, сломанное место запульсировало так, что на глаза навернулись слезы. На что только она согласилась? Эшли взвыла, не потому, что рассчитывала на сочувствие, а потому, что она была полнейшей идиоткой, когда соглашалась на это задание. Но теперь, когда ее рука была сломана, у нее просто не осталось выбора. Она должна довести дело до конца, чтобы сбежать от этой садисткой твари. Иначе ей просто крышка.

Квантовит доставил доктора Вебера в комнату, где держали детей. Едва он очутился в нужном помещении, как тут же услышал гвалт. Каждый ребенок что-то говорил, и все вместе их голоса превращались в нескончаемый шум. Он поморщился – и так в голове постоянно голосили альтернативные версии, а тут еще и это… И как он только должен работать в таких условиях? Впрочем, он вообще не хотел работать на этих тварей.

Окинув взглядом комнату, Вебер заметил женщину невысокого роста, которая держала в руке нечто вроде биосканера и просматривала на нем какие-то показания. Она была повернута к нему спиной, и, тем не менее, сразу подала голос:

– Здравствуйте, доктор Вебер.

– Здравствуйте, – недовольно буркнул врач. – Как Вы поняли, что это я?

– Уловила эхо Вашего присутствия, – Светлана обернулась и подошла к нему. – Все квантовиты так могут. Хорошее умение, правда?

– Квантовые твари, – пробурчал Вебер. – Давайте сразу проясним, доктор Постникова. Я не испытываю никакого желания им помогать. Они убили мою жену, и согласился я на это задание только потому, что иначе они бы убили и меня. Но они мне не нравятся, как и все их способности.

– Надеюсь, ко мне это не относится? – холодно спросила Светлана. –Потому что я Вашу жену не убивала.

Вебер нахмурился. Ему рассказали о том, что Светлана – ученый с Земли, первый человек, прошедший превращение. Конечно, она не участвовала в том побоище, в котором погибла его жена. Но почему-то любезничать с ней не хотелось.

– Давайте работать, – хмуро предложил он.

– Да, – женщина кивнула. – На всякий случай сообщаю Вам, что за всеми бывшими людьми наблюдают. Поэтому советую свои взгляды держать при себе и вслух не высказывать, иначе это плохо кончится.

Вебер промолчал. Советы она еще ему тут дает…

– Я провела сканирование, – деловито сообщила Светлана и протянула ему биосканер. – Вот, можете посмотреть.

Какое-то время Вебер изучал показания.

– Странно, – протянул он.

– Ага, – кивнула женщина. – А у Вас есть дети?

– Нет, и никогда не было, – ответил Вебер. – Моя жена была бесплодна.

– Понятно, а…

– Доктор Постникова, я тут не светские беседы вести пришел, – отрезал Вебер. – Мне нужно сделать кое-какие анализы. Вы можете принести нужное оборудование?

– Да, конечно.

Врач вздохнул. Угораздило же его во все это ввязаться…

Глава 14

Когда Инна ушла, Алистер остался совсем один. Поведение девушки его ужаснуло. Неужели она и в самом деле приняла сторону Андмора? Неужели она и в самом деле считает людей животными? Ему не хотелось в это верить, но пока он не видел доказательств обратному.

В его комнате не было ничего, кроме пары кроватей, маленького столика и тумбочки. Голые стены, непонятно откуда льющийся свет и зловещая тишина. Он обошел помещение по периметру в поисках скрытой двери, но, кроме той, что вела в санузел, ничего не нашел. Там все тоже было достаточно просто и пусто. Что же ему делать?

Он не знал, сколько прошло времени. Алистер пытался спать, но мысль о том, что он оказался в ловушке, не давала ему успокоиться. Время от времени ему приносили еду. Алистер задавал квантовитам вопросы, но те лишь скользили по нему равнодушными взглядами, ставили на стол тарелки и тут же уходили. Мужчина после их исчезновения долго стоял у стены, трогая место, через которое они прошли, в попытке понять, как же они это делают. Потом съедал салат, откладывая мясо в сторону. Стараясь не обращать внимания на урчание в животе, немного ходил по комнате, надеясь, что увидит что-то, чего не видел раньше и, не заметив ничего нового, ложился на кровать и закрывал глаза. К вечеру усталость все-таки взяла свое, и Алистер заснул.

Проснулся он, как ни странно, от звуков плача. Кто-то в комнате рыдал так горько, как будто потерял все в этой жизни. Алистер сел на кровати – освещение в комнате успело смениться на полумрак, в котором мало что можно было разглядеть. Однако все же он заметил, что на второй кровати вновь сидит его бывшая жена. Но что-то с ней было не так. И дело не только в том, что он впервые за все время их знакомства увидел ее плачущей. Что-то было не так с ее рукой.

– Эшли? – удивленно спросил Алистер.

Та не ответила, а лишь разрыдалась еще сильнее. Мужчина встал с кровати, нащупал на полу ботинки, надел их и тут свет снова загорелся на полную мощность. Алистер увидел, что не так с его бывшей женой, и ему стало дурно.

Ее рука была жутким образом деформирована – очевидно, сломана. Эшли старалась ею не двигать и, похоже, испытывала дикую боль. Что ж, это объясняло, почему она так плачет.

– Что случилось? – Алистер встревоженно приблизился к ней и сел рядом.

– А ты как думаешь? – саркастически спросила Эшли. – Андмор, чтоб его.

– Он сломал тебе руку? – в шоке спросил Алистер. – За что?

– За то, что я посмела сказать, что его война – глупая затея, – не переставая всхлипывать, говорила Эшли. – И что лучше бы нам с ним просто путешествовать по миру, наблюдая его во всем многообразии, а не пытаться его захватить. Я сказала, что…, – она замолчала и покачала головой.

– Что ты сказала?

– Что… ни одному по-настоящему разумному существу не захочется править всей Вселенной, и что он не такое уж высшее существо, если так упорно на этом настаивает, – ее голос скатился в шепот. – Я идиотка… Как я только могла подумать, что могу такое ляпнуть, и он мне после этого ничего не сделает?.. Идиотка…

Алистер почувствовал, как в нем закипает злость. Его бывшая жена – та еще стерва, и кому, как не ему, это знать. Что только она ему не говорила с тех пор, как они поженились… а уж как она по нему проезжалась при каждой встрече после развода… И, тем не менее, ему ни разу не пришло в голову ее ударить. И тем более – сломать руку!