Тут враги его и заметили.

— Как это в такой большой воде он смог подняться по течению вверх?

— Тут какой-то подвох, зачем ему нас подзывать? — стали говорить враги, но тут же повернули назад и снова пустились его догонять.

У Бэнкэя за пазухой оставались камни, он их вытаскивал и с силой бросал.

— Эй, народ! Передайте Высокопреподобному министру: Бэнкэй на этот раз ушёл, как есть ушёл. Во-первых, я отомстил за Учителя, во-вторых, за своего господина, а в-третьих, я теперь знаю в лицо людей из дома Тайра. Если придётся встретиться с кем-нибудь из вашего дома, я теперь его узнаю легко. Мы как раз с Ондзоси говорили: неплохо бы разок на них посмотреть! Даже если собрать все драгоценные камни на горе Куньлунь[290], всё равно их можно пересчитать. А что уж говорить о воинах Тайра? Век Минамото наступит уже через несколько месяцев. А продлится он тысячу лет, так и скажите!»

Враги услышали его и очень рассердились. Они так и сыпали стрелами, но Бэнкэй научился у Ондзоси всем воинским хитростям. Если стрела летит высоко, нужно нагнуться под неё; если летит низко, нужно подпрыгнуть; стрелу, которая летит не высоко и не низко, нужно отбить. Ни одна стрела не задела Бэнкэя.

Бэнкэй закричал: «А теперь займёмся моим любимым делом — порубимся мечами. Хочу посмотреть, на что вы годны!»

Он выпрыгнул на отлогий берег, тут же отнял у кого-то длинный отделанный серебром меч и начал рубить, да всё по-разному: то с запада на восток, то с севера на юг, то нанесёт удар «паучьи лапы», то изобразит «пену на благовонии» или «махровый цветок». Враги подтянулись, и теперь их была целая туча. Но как раз в это время всё кругом окутал такой густой туман, что ничего стало не разобрать. Путая врага-монаха со своими, воины начали рубить друг друга, многих убили, другим нанесли глубокие раны. И даже когда Бэнкэй уже убежал оттуда, бойня всё ещё продолжалась.

И вот Бэнкэй стремительно вошёл в пещеру, что в глубине гор Китаяма.

— Господин, где вы? Это я, Бэнкэй. Я вернулся живым.

— А, это ты? Я и сам только что вернулся из Рокудзёгахары, — ответил Ондзоси.

— Что-то не похоже на правду. Это шутка?

— Шутка? Давай я тебе расскажу всё, что с тобой случилось. Сначала ты отправился в хижину недалеко от столицы, оставил там, на время свой меч и доспехи. Потом пошёл к врагам, вернул Учителя в монастырь. Потом отправился в Рокухару. Бранился в присутствии Дзёкая. Когда ты находился в доме Сэноо, Китинай Саэмон подал тебе угощение, и ты напился. Когда тебя хотели обмануть и спрашивали, где находится Ёсицунэ, ты ловко наболтал всякой ерунды. Тогда тебя препроводили в Рокудзёгахару, а когда пришло время тебя казнить, вот тут как раз я и помог тебе, изо всех сил старался. Прибегаю туда, а Китинай Саэмон как раз схватил меч и собирается так тебя по голове ударить, чтобы надвое раскололась, он в тебя метит, а тебя не видит, куда рубить — не знает, вот и промахнулся. Сломав один меч, он хотел взять второй, тут ты убежал и убил Горобэ. После этого ты перерезал верёвку и прыгнул в Камогаву. Поскольку тебя не было видно, все обрадовались, что тебя вынесет течением. Враги спустились вниз по реке, а ты проплыл вверх и позвал тех, кто был ниже. Набрав камней, ты стал швырять их в головы воинов. Потом вырвал меч у врага, стал драться с теми, кто вернулся и тебя преследовал. Ты показал своё любимое умение сражаться на мечах, и тебя не смогли подстрелить из лука. А потом я напустил туман. Поскольку никто не видел, где свои, а где чужие, ты сумел убежать. А когда ты сюда шёл, я тоже шёл с тобой рядом и только что вернулся. Ну, что-нибудь не так, Бэнкэй? — спросил Ондзоси и расхохотался.

Бэнкэй ответил: «Вы всё рассказали, как было. Я смущён тем, что вы так точно всё знаете. До конца дней своих этого не забуду, — от потрясения у Бэнкэя потекли слёзы. — Когда вы поднимете мятеж, куда бы вы ни отправились, пусть на край земли, я буду биться в первых рядах ваших всадников!»

Даже похожий на дьявола Бэнкэй был так благодарен за благодеяние, что безудержно зарыдал.

И вот Дзёкай сказал: «Даже когда Ёсицунэ пребывал в одиночестве, мне было неспокойно. Теперь же он вместе с этим страшным Бэнкэем поставил под сомнение мою власть. Эти люди достигли вершин военного искусства, они умеют спрятаться в траве, напускают туман, растворяются в дымке, с ними не справиться. Так и Фань Куай[291] и Чжан Лян[292], пока своей судьбы не исчерпали, ничего с ними было не сделать. В то время когда наш дом находился в расцвете, даже если бы дети убитого Ёситомо что-то затеяли, это было бы словно комариный укус. Но теперь — совсем другое дело. Тот, кто убьёт этих двоих и покажет их мне, может просить поместья и земли».

Прослышав о таком обещании, многие, желая получить владения, ночами кружили по столице, надеясь встретить молодого набелённого юношу с высоким монахом и убить их.

Ондзоси узнал об этом: «Ужасно, если из-за меня погибнут невинные люди, которых станут оплакивать. К тому же дом Тайра сейчас в самом расцвете. Отправимся пока в Осю. Когда станет известно, что нас нет в столице, зверства утихнут. Что скажешь, Бэнкэй?»

— Согласен! Раз так, пущу-ка я слух, что вас уже нет в столице.

Он отправился в хижину знакомого монаха. Как и договаривались, Бэнкэй забрал у него меч и доспехи. Бэнкэй надел свою любимую рубаху-хитатарэ тёмно-синего цвета, обильно украшенную декоративными тесёмками, надел чёрный доспех, красного цвета рясу, оранжевое оплечье, маленькую шапочку-токин натянул до бровей, натянул тёмно-синие гетры и плетёные туфли, заткнул за пояс меч в три сяку и шесть сунов, повесил длинный меч, больше четырёх сяку, кинжал в девять сунов пять бунов заткнул за пояс с правой стороны, на восьмигранную палку, «алмазный посох» из апельсинового дерева, с которого сжигают кору, а потом обстругивают, он прикрепил клинок, ручку с многочисленными металлическими накладками обмотал струной для кото, и держал её в правой руке, и так он кружил по столице, громогласно провозглашая: «Ондзоси и Бэнкэй отправляются по делам в Осю. Здесь что, нет людей Тайра? Лучше убейте меня, чем