Что же касается остальных членов экипажа, то, поскольку их взгляд на вещи был, естественно, шире, неожиданность вызвала у них гораздо более серьезные опасения. Не то чтобы пилоты и геологи не были подготовлены к разного рода осложнениям и неудачам. Вовсе нет. Каждый знал, например, что при скоростях «Хиуса» место посадки могло оказаться на расстоянии многих тысяч километров от Голконды; «Хиус» мог сесть в горах, перевернуться, наконец, разбиться о скалы. Но все это были предусмотренные осложнения и неудачи и потому не страшные, даже если они грозили гибелью. «В большом деле всегда риск, – любил говорить Краюхин, – и тем, кто очень боится гибели, с нами не по дороге». Но болото на Венере!

При всей своей выдержке и огромном опыте межпланетники лишь с большим трудом скрывали друг от друга охватившее их беспокойство. Профессия приучила их быть сдержанными в подобных случаях. А между тем каждый из них понимал, что судьба экспедиции и их жизнь зависят теперь от целого ряда неизвестных пока обстоятельств. В сознании каждого стремительно, один за другим, возникали новые и новые вопросы. Далеко ли тянется болото? Что оно собой представляет? Пройдет ли по нему «Мальчик»? Не грозит ли «Хиусу» опасность погрузиться еще глубже или перевернуться и затонуть? Можно ли рискнуть вновь поднять планетолет и попытаться посадить его где-нибудь в другом месте?

Незадолго перед стартом Дауге сказал Краюхину: «Только бы благополучно сесть, а там мы пройдем хоть через ад». Все они знали, что, возможно, придется «пройти через ад», но кто мог предположить, что этот ад будет вот таким – мутным, булькающим, непонятным?..

Как уже было сказано, Быкова, по его неосведомленности, волновали соображения совсем другого порядка. За судьбу экспедиции он не беспокоился, ибо верил в чудесные возможности «Хиуса» и, главное, в своих товарищей, особенно в Ермакова, в голосе которого не чувствовалось и тени растерянности. Для Быкова неожиданность была только приключением. И он был весьма польщен, когда Ермаков встал на его сторону в маленьком споре с Юрковским у открытого люка.

С трудом вытаскивая ноги из вязкой жижи, Быков сделал несколько шагов за Ермаковым. Тот остановился, прислушиваясь. Плотная желтоватая полутьма окружала их. Они видели только небольшой участок жирно мерцающей трясины, но слышно было многое. Невидимое болото издавало странные звуки. Оно хрипло вздыхало, кашляло, отхаркивалось. Глухие стоны доносились издалека, басистый рев и протяжное высокое гудение. Вероятно, звуки эти производила сама трясина, но Быков подумал вдруг о фантастических тварях, которые могли скрываться в тумане, и торопливо ощупал за поясом гранаты. «Рассказать об этом друзьям по гобийской экспедиции, – подумал он, – так не поверят!» Неприятное чувство одиночества охватило его. Он оглянулся назад, на темную громаду «Хиуса», взял автомат наперевес и двинулся вперед, обгоняя Ермакова.

Тик… тик-тик… тик… – робко, едва слышно застучал счетчик дозиметра. «Немного, не больше тысячной рентгена», – успокоил он себя и тут же забыл об этом, ощутив под ногами что-то твердое. Он нагнулся, шаря впереди себя свободной рукой. Сквозь дымку испарений над ржавой маслянистой поверхностью выступили какие-то угловатые, облепленные илом глыбы.

– Как у вас дела, Алексей Петрович? – раздался голос Ермакова.

– Пока ничего… особенного, – отозвался Быков, – все в порядке. Очень топко. Под ногами не то камни, не то обломки…

Скользя и спотыкаясь, он полез через непонятные глыбы. Под ногами хлюпало, чмокало, чавкало…

– Сильно засасывает? – спросил Ермаков.

– Нет, – ответил Алексей Петрович и провалился по пояс.

«Не утонуть бы ненароком…» – мелькнула тревожная мысль. Но в эту минуту ствол автомата царапнул по твердому. Быков вгляделся с удивлением. Путь преграждала шершавая серая площадка с отсвечивающей на изломе глянцевитой кромкой.

– Анатолий Борисович! – позвал он.

– Да?

– Дальше болото асфальтировано.

– Не понял. Иду к вам.

– Я говорю, дальше болото покрыто асфальтом.

– Ты бредишь, Алексей? – донесся встревоженный голос Дауге. Он вместе с другими членами экипажа стоял у открытого люка и ловил каждое слово разведчиков.

– Правда, настоящий асфальт! Или вроде такыра в наших пустынях.

Быков закинул автомат за спину и уперся руками. Трясина с протяжным сосущим звуком выпустила его. Он стал на колени, отполз на четвереньках от края и встал.

…Тик… тик-тик… тик…

– Настоящий прочный асфальт, Анатолий Борисович. Стою!

– Может быть, это берег? – с тайной надеждой в голосе спросил, подходя, Ермаков.

– Не знаю… нет, не берег. Это как корка над болотом.

Ермаков нагнулся.

– Толщина примерно сантиметров тридцать – тридцать пять, – сказал он.

– Я знаю, что это такое, – вмешался вдруг Крутиков. – Ведь «Хиус» спускался на фотореакторе…

– О черт! – Было слышно, как Юрковский звонко шлепнул себя по шлему. – Ведь это же…

– Спекшийся ил, несомненно, – подтвердил Ермаков. – Фотореактор выжег из него воду, образовалась корка. А «Хиус» при посадке проломил ее.

– Похоже на это, – согласился Быков. Он шел вдоль кромки, с любопытством приглядываясь. – Широкая, как Красная площадь, ровная, танцевать можно. Но вся в трещинах.

– «Мальчик» пройдет? – осведомился Ермаков.

Быков ответил небрежно:

– «Мальчик» везде пройдет.

…Тик-тик… тик… тик-тик…

– Ну что же, товарищи… Я возвращаюсь. Думаю, экипажу можно высаживаться. Юрковский и Спицын, отправляйтесь к Быкову.

– Есть!

– «Вперед, покорители неба!» – насмешливо пропел Юрковский, вылезая из люка. – Эй, Богдан, поберегись!

– А я? – обиженно осведомился Дауге.

– Мы с вами займемся анализом образцов грунта и атмосферы и кое-что посмотрим.

– Хорошо, Анатолий Борисович.

– Михаил Антонович, – распорядился Ермаков, появившись в кессонном отсеке, – ступайте в рубку и попытайтесь прощупать окрестности локатором… Товарищ Быков, сейчас к вам подойдут Юрковский со Спицыным. Вы старший. Попробуйте дойти до внешнего края площадки. Дальше не ходить.

– Слушаюсь.

«Правильно, – подумал Быков. – Глупо ползать вслепую по шею в этой трясине, когда у нас есть транспортер с инфракрасными проекторами. Правда, транспортер еще надо снять…»

Где-то неподалеку чертыхался вполголоса Юрковский. Приглушенный голос Богдана произнес:

– Правее, правее, Володя…

Через несколько минут послышались медленные чавкающие звуки, и из тумана выплыли две серые фигуры.

– Где ты тут, Алешка? Черт, ни зги не видно… Как, еще не сожрали тебя местные чудища?

– Бог миловал, – буркнул Быков, помогая обоим выбраться на «такыр».