Анита жила на Норт-Кинг-стрит. Путаницу я отнес на счет негодования, охватившего Шейна Говарда при одном упоминании о северных районах Дублина. Такси высадило меня около цепочки унылых лавок; двери и окна большинства из них уже были закрыты металлическими ставнями. Анита жила над химчисткой, я позвонил ей, она спустилась и пригласила меня. Она и сестра находились на втором этаже в комнате, освещенной лампочкой без абажура и слишком маленькой даже для одного человека. Имелись там еще раковина, газовая плита на две конфорки и два пластмассовых стула. Мария сжалась в комок на матрасе. Она была в сером спортивном костюме, коленки поджала к груди и смотрела телевизор, по которому показывали Джеймса Каана, делавшего что-то непотребное в Лас-Вегасе.

Анита подошла и что-то прошептала сестре; Мария покачала головой, на меня смотреть она отказывалась. Не могу сказать, что я винил ее за это. На ее месте я бы отказывался смотреть на ирландца до конца дней своих. Анита приглушила звук телевизора, затем вернулась и села на пластмассовый стул напротив меня.

— Мистер Лоу, спасибо. Моя сестра тоже благодарит вас. Она слишком расстроена, чтобы говорить.

— Меня это не удивляет. Вы уверены, что здесь вы в безопасности? Кто еще знает, что вы здесь?

— Только мистер Говард. И Джерри.

— Джерри Далтон?

— Да. Он пытался нам помочь.

— Мне нужно связаться с Джерри Далтоном.

— Я не могу сказать.

— Но вы же помогали ему, так? Оставляли для меня записки в машине?

— Да, но я не знаю, что они значат.

— Я тоже. Я хотел бы поговорить с ним и выяснить.

Мария издала какой-то звук, и Анита пошла к матрасу, чтобы перевести.

— Мария говорит, конечно, потому что вы помогли нам. Сегодня он будет в регби-клубе. Он работать.

— Спасибо. Я ведь даже не знаю… Откуда вы, Анита? Из Польши?

— Из Вильнюса. Литва.

— У вас в порядке документы?

— Да, конечно.

— Я не работаю в полиции, Анита.

Анита некоторое время молчала. Из соседних комнат доносились разные звуки: ругались мужчины, плакали дети, парочка очень шумно занималась сексом, затем тишина, и я услышал и увидел, как Анита плачет.

— Нет, у нас нет документ. Вот почему я не могу попросить мистера Говарда о помощи. Боюсь, что он меня увольнять.

— Как же пытается помочь Джерри?

— Он встретился со мной в доме Шейна и поговорить. Он был с Эмили, но он и со мной немного поговорить. Он заинтересовался мной, не так, как другие ирландцы, которым нужно только одно.

— Как ваша сестра умудрилась впутаться во все это?

— Она работать в пабе, согласилась пойти выпить с человеком, который туда заходить, но он привел ее в свой дом. Он вдруг избил ее, сказал, что она должна спать с другими мужчинами. Делать все, что он скажет.

— Ирландец? Его звали Шон Мун? Кто был тем человеком, Шон Мун или Брок Тейлор, Мария?

Плач Марии перешел в громкие рыдания. Анита подошла к ней, они снова пошептались.

— Никаких имен. Она слишком напугать, — сказала Анита.

— Он знает, где вы живете? Кто-нибудь из мужчин, из тех, кто ее обидел… знает, где она живет?

Мария впервые посмотрела мне в глаза.

— Да, они знают.

— Ладно. Неплохо бы вам сегодня здесь не ночевать.

— Нам некуда идти, — пожаловалась Анита. — Если мы пойти в полицию, у нас нет документ, нас отправят назад. Там нет ничего. Для нас.

— Ничего, кроме сутенеров, — добавила Мария.

— Ладно, собирайте вещи. Можете поехать ко мне. Вероятнее всего, я сегодня дома ночевать не буду. Вы поезжайте туда, запритесь в спальне и не подходите к двери, никому не открывайте. Понятно?

Анита взглянула на Марию, но сестра уже кивала.

— Вы хороший, мистер Лоу.

— Ничего подобного. Просто у меня нет выбора. Я подожду внизу. Забирайте все.

Я остановил такси, потом отпустил, потому что первое, что водитель сказал, касалось хороших местечек, занятых здесь этими гребаными иммигрантами. К тому времени как я поймал другое такси, девушки уже вышли на улицу. Все уместилось в два маленьких тряпичных чемодана. Водитель быстро вылез из машины и положил вещи в багажник, что я счел хорошим знаком. Я спросил, не нужно ли им сказать что-нибудь хозяину дома, и Анита принялась объяснять, что они задолжали квартплату. Мария, чей английский был похуже, но выразительнее, заявила:

— Этот хозяин — придурок. Пошел он. — Революции случались из-за меньшего. Я заплатил водителю, дал ему щедрые чаевые, убедился, что он точно знает, куда надо ехать, и дал Аните ключ.

«Никаких имен. Она слишком напугать».

Я нашел листочки, которые Джерри Далтон оставил под моими дворниками, когда рылся в карманах в поисках денег, чтобы заплатить за пинту «Гиннесса» и двойное виски. Я сидел у стойки бара на высоком стуле и ждал Марту О'Коннор, которая позвонила мне и договорилась о встрече. Странички оказались копиями вырезок из газет. Одна, датированная 1999 годом, представляла собой некролог, посвященный доктору Ричарду О'Коннору, скончавшемуся, как там было сказано, внезапно. Там в скупых словах описывалась его медицинская карьера и успехи в регби (он играл за Сифилд в качестве профессионала, был кандидатом в национальную сборную Ирландии, но ни разу не участвовал в международном матче), кошмарное убийство его первой жены Одри и счастье, которое он обрел в браке с Сандрой Говард. Вторая страничка оказалась короткой статьей, взятой скорее всего из Интернета, где рассказывалось, как передозировка инсулина может у диабетика напоминать инфаркт.

Я уже все допил и заказывал еще, когда голос за моей спиной произнес:

— И пинту «Карлсберга».

Марта О'Коннор была ростом примерно пять футов девять дюймов и, как правильно заметил Дэн Макардл, выглядела приятной крупной девушкой, причем без малейших признаков избыточного веса (если, конечно, вы не привыкли пялиться в гламурных журналах на худосочных манекенщиц). На ней были свободная хлопчатобумажная рубашка, курточка из флиса, линялые джинсы и тяжелые ботинки. Темные волосы коротко подстрижены сзади и по бокам и длинные спереди. Так стригли мальчиков в английских общественных школах. Цвет лица смуглый, глаза темные; брови не выщипаны, отсутствует макияж. Она абсолютно не была похожа на своего сводного брата.

— Не знал, что я так резко выделяюсь.

— Возможно, и не выделяетесь. Но это мое любимое заведение; все здешние посетители либо работают в газете, либо просто завсегдатаи.

Она села на стул рядом со мной и кивком поздоровалась с несколькими посетителями. Принесли выпивку. Марта О'Коннор взглянула на мою комбинацию виски и пива и улыбнулась.