От Мари Гастона к Даниэлю д'Артезу

Октябрь 1833 г.

Дорогой Даниэль, я женюсь, и мне нужны два свидетеля на свадьбу; я прошу вас приехать ко мне завтра вечером и привезти с собой нашего доброго друга, нашего гения Жозефа Бридо[113]. Моя будущая жена намеревается жить вдали от света и в полном уединении; она угадала самое заветное мое желание. Я ни слова не говорил о нашей любви даже вам — человеку, помогавшему мне переносить тяготы бедности, но не сомневайтесь, что я поступал так по необходимости. Вот почему весь последний год мы так редко виделись. Сразу же после моей свадьбы мы снова надолго расстанемся... Даниэль, вы должны понять меня: дружба наша будет жить в отсутствии друга. Быть может, порой мне будет вас не хватать, но я не смогу видеться с вами, во всяком случае, у себя. Она и в этом превзошла меня. Ради меня она пожертвовала подругой детства, которую любит как сестру, — мне пришлось принести ей в жертву друга. Из моих слов вы, наверно, поймете, что меня связывает с моей невестой любовь самозабвенная, совершенная, божественная, что союз наш основан на полном родстве душ. Мое счастье чисто, бесконечно, но поскольку по воле тайного закона блаженство наше никогда не бывает безоблачным, в глубине моей души, в самом дальнем ее уголке, я таю мысль, неведомую моей невесте и тягостную для меня. Вы слишком часто помогали мне бороться с нуждой, чтобы не знать ужасного положения, в котором я находился. Где черпал я мужество жить, когда надежда гасла? В вашем прошлом, мой друг, в вашем доме, где меня всегда ждали утешение и помощь. Словом, дорогой мой, моя невеста заплатила угнетавшие меня долги. Она богата, а я нищ. Сколько раз в приливе лености я говорил себе: «Вот бы какая-нибудь богатая женщина влюбилась в меня!» А теперь, когда это произошло, от шуток беззаботного юнца, от бравады беззастенчивого бедняка не осталось и следа. Несмотря на всю деликатность моей невесты, несмотря на всю мою уверенность в ее благородстве, я чувствую себя униженным. Я знаю, что это чувство — признак любви, но все равно не могу с ним смириться. И что мучительнее всего — она видела, что я переступил через это унижение. Не я ее покровитель и защитник — она покровительствует мне. Вот мое несчастье — я делюсь им с вами. В остальном, дорогой Даниэль, все мои мечты сбылись. Я нашел красоту без недостатков, доброту без изъяна. Невеста моя, как говорится, даже чересчур хороша; сердце ее мудро, она обладает прелестью и изяществом, которые сообщают любви новизну, она образованна и умна, у нее красивое лицо, белокурые волосы, легкая полнота при тонкой талии — кажется, будто Рафаэль и Рубенс объединили свои старания, чтобы сотворить эту женщину! Не знаю, мог ли бы я так же сильно полюбить женщину темноволосую: мне всегда казалось, что брюнетка — неудавшийся юноша. Она вдова, детей у нее нет, ей двадцать семь лет... Живой, деятельный, веселый нрав сочетается в ней с пристрастием к меланхолическим размышлениям. Все эти чудесные качества дополняет чувство собственного достоинства и благородство: она внушает почтение. Она принадлежит к знатному дворянскому роду, но ради нашей любви пренебрегла безвестностью моего происхождения. Мы долго хранили наше чувство в тайне, мы испытывали друг друга; мы одинаково ревнивы: наши мысли — два сполоха одной и той же молнии. Мы оба любим впервые в жизни, и свидания наши исполнены самых ярких, нежных, глубоких чувств, о каких только можно мечтать; весна нашей любви сладостна. Любовь щедро осыпает нас своими цветами. Каждый из дней, проведенных вместе, был прекрасен, а расставшись, мы писали друг другу целые поэмы в письмах. У меня никогда и в мыслях не было омрачить эту светлую пору плотским желанием, хотя оно неотступно смущало мою душу. Она вдова и сама себе госпожа, она прекрасно знает цену моей сдержанности; часто это трогало ее до слез. Так что, дорогой Даниэль, ты увидишь существо поистине высшее. Мы доселе не подарили друг другу ни одного поцелуя: мы робели друг друга.

— Каждого из нас, — сказала она мне, — есть за что упрекнуть.

— За что же упрекать вас?

— За мой брак, — отвечала она.

Вы великий человек, вы любите одну из самых необыкновенных представительниц аристократии, к которой принадлежит и моя Арманда, — вам довольно будет этого односложного ответа, чтобы разгадать ее душу и понять, какое счастье ждет вашего друга

Мари Гастона.

От госпожи де л'Эсторад к госпоже де Макюмер

Как, Луиза, после всех сердечных мук, которые принесла тебе разделенная страсть, ты хочешь снова вступить в брак и жить в уединении? После того как ты убила одного мужа, вращаясь в свете, ты собираешься поселиться вдали от света, чтобы растерзать другого? Сколько горя ты себе готовишь! Но, судя по тому, с каким пылом ты взялась за дело, твое решение бесповоротно. Коль скоро мужчина сумел победить твое отвращение к вторичному замужеству, значит, у него ангельский нрав и дивное сердце, поэтому не стану разрушать твоих иллюзий; но разве ты забыла, что говорила о мужчинах, о том, что в юности все они без изъятия посещают гнусные притоны и теряют свою душевную чистоту? Кто переменился, ты или они? Тебе повезло: ты еще веришь в счастье, и я не смею осуждать тебя, хотя любящее сердце заставляет меня предостеречь тебя от этого замужества. Да, тысячу раз да, Природа и Общество дружно ополчаются на райское блаженство, потому что оно противоречит их законам, а быть может и потому, что небо ревниво охраняет свои права. Словом, я не провидица, но я предчувствую какую-то беду, хотя и не знаю, ни откуда она придет, ни кто ее принесет; к тому же безоблачное и безграничное счастье, дорогая моя, вероятно, будет тебя угнетать. Чрезмерная радость еще более тяжкое бремя, чем самое горькое горе. Я не хочу сказать ничего дурного о твоем избраннике, ты его любишь, а я никогда не видела; впрочем, я надеюсь, ты опишешь мне на досуге эту красивую и любопытную особь.

Как видишь, я без печали смиряюсь со своей участью, ибо уверена, что после медового месяца вы оба по обоюдному согласию станете жить, как все. И когда года через два мы отправимся кататься и случайно окажемся в этих краях, ты скажешь: «Подумать только, вот шале, которое я собиралась никогда не покидать!» И весело рассмеешься, показывая свои ровные белые зубки. Луи я пока ничего не говорила, а то он станет над нами подтрунивать. Я просто скажу ему, что ты выходишь замуж и хочешь сохранить это событие в тайне. К сожалению, перед венчаньем тебе не нужны советы ни матери, ни сестры. Храбрая ты женщина: начинаешь супружескую жизнь зимой — ведь на дворе октябрь. Если бы речь шла не о браке, я сказала бы, что ты берешь быка за рога. Как бы там ни было, ты можешь рассчитывать на мою сдержанность и понимание. Таинственное сердце Африки поглотило многих смельчаков; мне кажется, что в области чувств ты пускаешься в странствие, похожее на те, которые сгубили стольких путешественников, павших от руки туземцев либо заблудившихся в песках. Впрочем, твоя пустыня всего в двух лье от Парижа, и я могу весело сказать тебе: «Доброго пути, ты к нам вернешься!»