В первое время после своего ухода она надеялась на перемены к лучшему, что Сергей опомнится, испугается, что-то предпримет, чтобы удивить ее и удержать. Ведь рассказывали же, что некоторые мужчины засыпали ванну цветами, украшали комнату мягкими игрушками, чтобы привлечь жену. Кто-то подгонял к дому белый лимузин и катал свою любимую всю ночь. Сергей даже не собирался устраивать что-то подобное. Напротив, он считал, что нужно силой загнать Галю домой, насильно же заставить исполнять супружеский долг и материнские обязанности. Жену, которая разрушила семью, нужно наказать. А Галя, такая терпеливая и неприхотливая, вдруг поняла, что больше ни дня, ни секунды не может быть в заключении, все, срок ожидания чуда истек, оптимизм кончился, теперь только развод.

* * *

Надин возлюбленный не позвонил ни вечером, ни на другой день. Зато позвонила Надя с заверениями, что все в порядке. Можно переезжать, привыкать, потому что ей помощница по хозяйству нужна в любом случае. Поколебавшись, собрала вещи, взяла такси и поехала на остров. Все равно ничего другого судьба пока не предлагала. На разосланные во всевозможные места резюме никто не отвечал. Галя даже на сайты знакомств писала с просьбой помочь с работой. Но в ответ приходили предложения определенного свойства, с намеками или откровенными фотографиями. Великая Америка поворачивалась не лучшей своей стороной, как избушка: к лесу, может, и передом, а к ней… нет, не задом, конечно, но как-то бочком. Невнятно.

Надя выделила Гале дальнюю темную комнату:

– Только одно условие: мужу я скажу, что лечу с подругой Аленкой, он ее знает, ее я предупредила. Так что ни слова, хорошо? Я, может, и вправду с подругой полечу. Отдохнуть же надо. Уже все равно с кем.

– А как же с моей дизайнерской работой?

– Он думает. Не все сразу. Не гони лошадей. Помоги мне лучше маникюр обновить.

Маникюршей Галя еще не была, ну да ладно… Надя воображала из себя английскую аристократку, получалось манерно и высокомерно. Галина излишеств не любила, ее даже передергивало от некоторых Надиных интонаций. Скучно им тут, наверное, денег и времени много, а что с этим делать, неясно. Вот и учатся на светских хрониках. Простая семейная жизнь, кажется, удавалась, но не ценилась. Брак по любви был только вывеской, обманкой для наблюдателей. А ценным считалось количество удовольствий, весело проведенных дней в объятиях любовников. Тогда зачем нужна эта семья?

– Муж нужен для финансовой стабильности и положения в обществе. Любовник для бодрости, здоровья, тонуса. С мужем я не чувствую себя женщиной. Только домохозяйкой. Послушай, как это звучит мерзко: до-мо-хо-зяй-ка. Разве домохозяйки занимаются любовью? Они же веником пол подметаюти туалеты драят. Такую женщину никто не хочет.

«Может, такую и нет, а какую-то другую захочет… При чем тут веники?» К веникам у Сергея претензий никогда не было. Наоборот, хозяйственность предполагалась у нормальной супруги.

– Кстати, а где веник и все такое? Убирать же мне? И где Семен?

– Поищешь его на втором этаже. Был в своей комнате, но мог куда-то спрятаться. Однажды он уснул в шкафу с одеждой. Наверное, замерз. У нас бывает сыро, ты заметила уже.

– Он еще чем-то болеет?

– Ничем, я же говорю: воспитываю его в естественной манере. У таких детей хороший иммунитет. А веника нет. Есть швабра немецкая. Веники и метлы остались в деревне, дорогая.

«Вот зараза, не смогла удержаться», – усмехнулась про себя Галя.

Семен нашелся там, где его, видимо, и оставили – на ковре в детской. Он тупо нажимал на джойстик какой-то компьютерной игры. Сколько он мог так еще сидеть? Час, два, пока не вымотается и не уснет?

Она села рядом с ним, обняла за плечи. Он замер – значит, среагировал. Он не только замер, но перестал играть. Насторожился, как зверек.

Погладила мальчика по плечу, стараясь не испугать.

– А-а-а! А-а-а! – почему-то стала баюкать его, как младенца, качаясь в такт и слегка раскачивая Семена.

– А! – четко произнес мальчик. Когда Галя остановилась, он сделал по инерции пару качающихся движений.

Первый контакт состоялся.

«Да он нормальный мальчишка».

Наклонившись к нему, шепнула на ухо:

– Ты – хороший.

Семен утвердительно кивнул.

«Точно, гений. Пусть Поля что угодно говорит. Есть же дети индиго. Он наверняка из таких. И комп вон гоняет как продвинутый юзер. Может, тут женщин специально облучают во время беременности, чтобы дети были выдающимися?»

– Что же нам делать? Во что бы нам сыграть?

Галя с пионерским энтузиазмом зарылась в ящик с игрушками. А когда обернулась, Семен уже увлеченно играл на компьютере, не обращая на нее внимания.

* * *

В тот же вечер Галя познакомилась с главой семейства – Антоном Рискиным. Он оказался настоящим красавцем, без преувеличения. Высокий, прекрасного сложения, гренадер. Среди программистов таких не водится. Обычно они мельче, красотой не блещут – им-то это зачем? Программисты гордятся мозгом, а не торсом.А этот – топ-модель. Если бы его работодатель выпускал одежду для офисных работников, Антон легко взял бы титул Мистера Майкрософт.

Выдающаяся внешность мужа сама по себе могла служить стопроцентным алиби для Надежды: кто же станет изменять такому роскошному мужчине? Галя даже смутилась и, едва поздоровавшись, поспешила уйти на второй этаж. Но дверь за собой не закрыла, чтобы слышать, о чем будут говорить внизу. Нужно держать ухо востро.

– Она простовата, но Семен с нею не плачет. Это уже прогресс. Не знаю, как насчет аккуратности, думаю, не очень, но опыт у нее есть, своя дочка в Москве. Да и деваться ей пока некуда.

– Ты ей только скажи, чтобы, когда я дома, не высовывалась. Мне нужно отдыхать. О чем мне с ней говорить?

– Ну, мы же не гейшу, а няню нанимаем. Это всего пару недель.

– А потом?

– Потом ей надо бы что-то подобрать. Но если она останется в помощницах, я не буду против.

– А что она умеет?

– Говорит, что занимается дизайном интерфейсов. Но ты же знаешь, как наши люди иногда это делают – потом десять индусов не разберутся.

– Я не про интерфейсы, я про хозяйство. Она пельменей может налепить? Три года прошу пельменей.

– Сможет, обязательно слепит. А ты не нервничай, а поезжай лучше в русский ресторан, закажи пельменей и наешься до отвала.

– Пельмени не в ресторанах едят, а дома, в своем халате и тапочках. И чтобы челядь пресмыкалась.

«Ага, посмотрим! За две недели я тут всю Америку на уши подниму, а работу найду. Выписывайте себе бабушку из России. Чудак! Жена ему лапшу про отдых на уши вешает, а он спокоен как удав. Сам с усами, что ли? Один налево, другой направо. Новая русская аристократия с пельменями. Я пельмени сроду не лепила. Обойдется варениками с сыром». Галя терпеть не могла, когда ей давали команды, не спрашивая, хочет ли она что-то делать. Кровь прилила к лицу от негодования. Ей стало нехорошо, и она побежала в туалет умыться холодной водой.