– Нет. Пойду подышу свежим воздухом. Скоро вернусь.

– В чем дело? Кирк сказал что-то неприятное?

– Нет-нет, он беседовал со мной деликатно, в лайковых перчатках, так сказать. Принял во внимание мой титул, утонченность и прочие недостатки. Сам виноват, я на это напрашивался. О господи, снова викарий. Что ему надо?

– Они попросили его зайти еще раз. Выходи через заднюю дверь, Питер. Я возьму его на себя.

Кирк и Селлон наблюдали из окна за отъездом мистера Макбрайда.

– Мне, наверно, надо было самому привести Эгги Твиттертон, – предположил Селлон. – Может быть, ее светлость скажет жене, чтобы она ей кое на что намекнула.

– Беда с тобой в том, Джо, – ответил суперинтендант, – что у тебя, как это называется, никакой психологики. Ничего такого они не сделают. Они не попытаются замять уголовное дело и не станут препятствовать отправлению правосудия. Просто он не любит делать больно женщинам, а она не любит делать больно ему. Но ни тот ни другая и пальцем не шевельнет, чтобы нам помешать, потому что так не делается. А того, что не делается, они не сделают, вот и все.

Изложив таким образом моральный кодекс аристократии, мистер Кирк высморкался и вернулся на свое место. Тем временем дверь отворилась, впустив Гарриет и мистера Гудакра.

Да знаешь ли ты, что такое честь?

Я расскажу – хотя и запоздало

Учение мое…

Теперь знаком ты с честью, и она

Исчезла без следа…[152]

Джон Уэбстер “Герцогиня Мальфи”

Преподобный Саймон Гудакр нервно заморгал, когда перед ним предстали два полицейских, готовых к бою, и хотя Гарриет, поднявшись по лестнице, предварила его появление бодрым “викарий хочет вам что-то сказать, суперинтендант”, его это нисколько не успокоило.

– Боже мой! Итак. Да. Я вернулся, чтобы узнать, не нужен ли я вам зачем-нибудь. Как вы и предлагали, понятно, как вы и предлагали. И сказать мисс Твиттертон – но я вижу, что ее здесь нет, – э… просто сказать, что я зашел к Лаггу по поводу… э… как его, гроба. Разумеется, должен быть гроб… Я не знаком с официальной процедурой в подобных случаях, но ведь несомненно понадобится гроб?

– Обязательно, – сказал Кирк.

– Да-да, спасибо большое, так я и предполагал. Я сказал Лаггу обратиться к вам, потому что, как я понимаю, тело уже не в доме.

– Оно в “Короне”, – сообщил суперинтендант. – Дознание придется провести там.

– Боже мой! – воскликнул мистер Гудакр. – Дознание, разумеется.

– Помощник коронера все устроит.

– Да, спасибо, спасибо. Э… Крачли заговорил со мной, когда я подходил к дому.

– Что он сказал?

– Ну… я думаю, что он думает, что его подозревают.

– Отчего он так думает?

– Боже мой! Боюсь, что лезу не в свое дело. Он не говорил, что так думает. Я только подумал, что он так думает, после того как поговорил с ним. Но я уверяю вас, суперинтендант, что могу подтвердить его алиби во всех подробностях. Он был на занятиях хора с 6:30 до 7:30, а потом отвез меня в Пэгфорд на партию в вист и привез обратно в 10:30. Так что, как видите…

– Все в порядке, сэр. Если на эти часы понадобится алиби, то вы и он вне подозрений.

– Я вне подозрений?! – воскликнул мистер Гудакр. – Господи боже мой, суперинтендант….

– Я просто пошутил, сэр.

Похоже, мистеру Гудакру шутка показалась крайне безвкусной. Но он лишь кротко ответил:

– Да, конечно. Ну что же, думаю, я могу заверить Крачли, что все в порядке. Я очень высокого мнения об этом молодом человеке. Очень сообразительный и работящий. Не следует придавать большого значения его досаде по поводу сорока фунтов. Это весьма серьезная сумма для человека его положения.

– Не беспокойтесь об этом, сэр, – сказал Кирк. – Очень рад, что вы подтверждаете его алиби на это время.

– Да, конечно. Я решил, что лучше самому это сообщить. Могу ли я еще как-то помочь?

– Спасибо большое, сэр. Даже и не знаю. После 10:30 в среду вы были дома, как я понимаю?

– Да, конечно же, – сказал викарий, нисколько не обрадовавшись такому пристальному интересу к его передвижениям. – Моя жена и мой слуга могут это подтвердить. Но вы вряд ли предполагаете…

– Мы пока что ничего не предполагаем, сэр. Это потом. Пока мы всем задаем обычные вопросы. Вы, случайно, не заходили сюда на прошлой неделе?

– Нет-нет. Мистер Ноукс был в отъезде.

– А, так вы знали, что он в отъезде, да, сэр?

– Нет, не знал. Но по крайней мере предполагал. То есть да, пожалуй, что знал. Я зашел сюда в четверг утром, но мне не открыли, так что я решил, что он в отъезде, как иногда бывало. Вообще-то мне кажется, что об этом мне сказала миссис Раддл. Да, так оно и было.

– Вы только один раз заходили?

– Боже мой, да. Я зашел по пустяковому поводу – из-за благотворительной подписки, как и сегодня. Я проходил мимо, увидел на воротах записку с просьбой привезти молока и хлеба и решил, что он вернулся.

– Да-да. Когда вы пришли в четверг, вы не заметили ничего странного возле дома?

– Господи, нет. Совершенно ничего необычного. Что там можно было заметить?

– Ну… – начал Кирк.

Но, честно говоря, что мог увидеть этот близорукий старичок? Следы борьбы? Отпечатки пальцев на двери? Следы на дорожке? Вряд ли. Мистер Гудакр, вероятно, заметил бы труп, если бы споткнулся об него, но ничего более мелкого не заметил бы.

Поэтому Кирк поблагодарил и отпустил викария, который еще раз повторил, что может дать полный отчет о перемещениях Крачли и своих собственных после половины седьмого, и засеменил прочь, задевая все на своем пути и торопливо бормоча на ходу: “Всего вам доброго, всего вам доброго…”

– Любопытно, – нахмурился Кирк. – Почему наш пожилой джентльмен хотел непременно нам сообщить, где кто был именно в эти часы. Мы сами пока не знаем, какое время нас интересует.

– Да, сэр, – сказал Селлон.

– Похоже, что он по этому поводу сильно волнуется. Но вряд ли все-таки… хотя, если подумать, рост у него достаточный. Он и тебя выше – практически ростом с мистера Ноукса, я думаю.

– Я уверен, – заявил констебль, – что викарий здесь ни при чем, сэр.

– А я что и говорю. Боюсь, Крачли вообразил, будто нам интересны именно эти часы только потому, что мы подробно его расспрашивали о вечере. Жизнь не сахар, – добавил Кирк жалобно. – Если задавать вопросы, дашь свидетелю понять, что именно ты ищешь; если не задавать, ничего не разузнаешь. И как только тебе покажется, что ты наконец-то что-то нащупал, тут же упираешься в судейские правила[153].