– Она захлопнулась! Сама по себе, – повернув к нему заплаканное лицо, ответила Катя. – Я зову Васю, а она молчит!

– Там кто-то плакал, – прохныкал один из детей.

– Туда пролезли вампиры! – выкрикнул второй.

Вот тут-то Нина и начала, ломая руки, повторять свою мантру.

– Тише! – резче, чем собирался, приказал Илья. – Уведите всех от двери!

Нина с Катей без лишних слов стали загонять детей в комнаты.

«Девчонка дергала ее на себя, а надо толкать», – мысленно отметил Илья.

– Давай я! – Арсений встал рядом с Ильей. – Двери тут картонные, можно выбить ногой, я сумею. А ты ранен.

Илья не стал спорить и посторонился. Арсений встал боком и ударил пяткой в место под ручкой. Дверь немного прогнулась, он ударил еще раз в то же место. С третьего удара дверь распахнулась, и Илья с Арсением вбежали в комнату.

Внутри ярко горел свет, были включены все лампочки. Окно – нараспашку, легкая тюлевая занавеска колыхалась на ветру. Василина стояла возле окна, прижимая к груди темноволосую девочку лет шести.

– Я не успела, – пролепетала Вася. – Простите, я не…

Она уткнулась девочке в плечо и застонала.

Нина, оттолкнув мужчин, вбежала в комнату и осторожно взяла ребенка на руки.

– Все хорошо? Лиля, с тобой все в порядке?

Девочка продолжала молча таращиться на всех круглыми совиными глазами.

– Кажется, это шок, – сказал Илья.

Он подошел к окну и выглянул наружу: аллея, освещенная светом фонарей, была пустынна. Илья закрыл окно и задернул шторы.

– Здесь были еще две девочки, – сказал Дима.

– Я не успела! – снова крикнула Василина, пряча лицо в ладонях. – Они… они их забрали!

Арсений и Илья мрачно переглянулись. Что ж, яснее ясного: пока они внизу разбирались с Мариной, вампиры добрались до детей.

– Пойдемте отсюда, – скомандовал Илья.

Теперь они все собрались в самой большой из спален. Детей рассадили по кроватям, Лилю, которая по-прежнему ничего не говорила, уложили, укутав одеялом.

– Никаких повреждений, – констатировала Нина, сидевшая рядом с девочкой. – Она просто очень напугана.

Вася стояла, прижавшись к стене. Никогда прежде Илье не приходилось видеть ни на чьем лице такого отчаяния. Катя обнимала подругу за плечи, гладила по голове, желая успокоить, но, судя по всему, получалось у нее не очень хорошо.

Как бы то ни было, нужно узнать, что случилось. Илья собрался задать вопрос, думая, как бы помягче его сформулировать, но спрашивать не пришлось – Вася заговорила сама.

– Это была «воронка». Все шло хорошо, мы с девочками сидели, я им книжку читала, чтобы отвлечь. – Она всхлипнула. – Потом мы услышали ваши крики там, в холле, стало так страшно…

– Хотели пойти, но Нина Алексеевна сказала, чтобы мы не вздумали спускаться, даже если что-то услышим, – вставила Катя.

– Правильно сделали, что не пошли, – пробормотала Нина, должно быть, вспомнив недавнюю сцену.

– Мы сидели, и тут… Так внезапно все навалилось. – Вася сжала руку подруги. – Я ослепла, оглохла, ничего не видела!

– А дверь захлопнулась! – добавила Катя. – Только что была открыта, а потом раз – и все.

– Сама собой? – уточнил Дима.

– Я ее не закрывала, – проговорила Вася. – По крайней мере, не помню этого.

– Хорошо, а дальше? – Илья догадывался, что услышит, и оказался прав.

– Когда все закончилось, я вынырнула из «воронки» и увидела, что Лиля стоит на подоконнике. Я бросилась к ней, схватила. А потом вы сломали дверь. Простите меня, я… Пока меня тут не было, они как-то выманили детей, – упавшим голосом закончила Вася.

– Перестань! Ты ничего не могла сделать! – горячо воскликнула Катя. – Ты же не можешь себя контролировать в такие моменты!

– Откуда тебе было знать, что это произойдет? Никто и не думает тебя винить! – поддержал ее Арсений, но Вася, казалось, не слышала:

– Я всех подвела. Почему со мной это происходит?!

В ее словах звучала слишком хорошо знакомая Илье горечь, мука. Он знал, что это такое – изводиться от вины без возможности получить прощение и простить себя самого.

– Они правы, – сказал он, глядя Васе в глаза. – Не кори себя. Скажи, что ты видела в «воронке»? Это может быть важно.

Вася поглядела на него, словно впервые видела. Как будто до той минуты не отдавала себе полного отчета в том, что происходит, а сейчас вдруг осознала.

– Я была на той площадке, «Камена длан». – Вася прикусила губу. – Доктор Дарко упал, верно?

«И впрямь ясновидящая, – подумал Илья. – Как после такого не верить в экстрасенсов? Она не могла этого знать!»

– Так и было, – вместо него ответил Арсений.

– А Марина? – спросила Вася. – Что с ней?

– Ты не видела? Она тоже погибла. – Илья внимательно наблюдал за Васей.

По ее лицу пробежала тень, она судорожно вздохнула:

– Нет, меня там не было… В смысле, в «воронке». Я не видела ее смерти. – Девушка опустила голову. – Знаю только, что Вриколакоса в могиле не оказалось, только бесполезные кости. Вриколакос восстал в ином теле.

«Так я и знал», – почти невозмутимо подумал Илья.

Правду говорят: ко всему человек привыкает.

– Раньше я не понимала, но теперь знаю: Сомов вроде меня, – продолжала Вася. – У него тоже бывало что-то типа «воронок». То есть не совсем так, по-другому. Он слышал голоса, кажется, постоянно, с детства, хотя пытался это скрывать. Был как сверхчувствительная антенна. Вриколакос позвал из могилы, и он отозвался. Не знаю, как долго он сопротивлялся и сопротивлялся ли вообще. Но в итоге помог вампиру вернуться: Вриколакос пробрался в него, как вор в чужой дом, и теперь обитает внутри.

– Значит, Сомов, – сказал Илья.

Вася склонила голову.

– Мы ошиблись, а Дарко и Марина погибли, – безжизненным голосом сказала Нина. – Хуже всего, что мы понятия не имеем, где он. А когда нас спасут – если спасут! – он выберется вместе с нами. Эпидемия все равно начнется. Нам ведь никто не поверит.

– Неправда, – неожиданно твердо возразила Вася.

Все головы повернулись к ней.

– У Сомова, то есть у Вриколакоса, нет гроба и могилы, но я знаю, где он бывает днем. Я видела!

…Ближе к утру Илье удалось немного поспать. Они так и ночевали все вместе в одной комнате, а если кому-то нужно было в туалет, шли по двое. Никто ни на секунду не оставался в одиночестве, и ночь не принесла новых потерь.

Вася немного успокоилась, перестала грызть себя. Илья надеялся, что она сможет как-то пережить случившееся, не отравляя свою жизнь чувством вины. Тем более что увиденное ею должно было помочь остановить эпидемию.