Вокин всё смеялся, и от его смеха кровь стыла в жилах.

"Посмотри на себя внимательно, Богиня", – сказал он. "Когда-то ты славилась своей красотой, а теперь прославишься уродством. Совсем как мы. Это наш тебе прощальный подарок. В конце концов, разве могли мы, воксы, уйти, не оставив ничего на память?"

Продолжая заливаться хохотом, он развернулся и пошёл прочь, к городским воротам, уводя с собой свою армию колдунов – главный источник могущества Волусии. А Волусия так и осталась стоять на коленях, хватаясь за изуродованное лицо и безудержно рыдая. Вопли богини долетали до самых небес.

Гвендолин поднялась по каменной винтовой лестнице в дальнем крыле королевского замка, и с замиранием сердца пошла к покоям Аргона. Король великодушно выделил ему огромную спальню на верхнем этаже спиральной башни, чтобы никто и ничто не мешало его выздоровлению, и поклялся Гвендолин, что о нём будут заботиться лучшие придворные врачеватели. Гвендолин нервничала перед встречей с волшебником, потому что последний раз, когда она его видела, он лежал в коме без особой надежды на пробуждение.

Слова Жасмин о том, что Аргон пошёл на поправку, ободрили Гвен, а её таинственный намёк на то, что Аргону известно местонахождение Тора и Гувейна, не давал думать ни о чём другом. Что он от неё скрывал? Почему не рассказал всё прямо? И как так вышло, что маленькая девочка была лучше осведомлена, чем она сама?

Гвен отчаянно надеялась на любую зацепку, любую возможность воссоединиться с мужем и сыном. Сгорая от нетерпения, она приблизилась к огромной арочной двери в комнату волшебника.

Двое королевских стражей попытались преградить ей путь, но, увидев выражение её лица, изменили своё решение.

"Немедленно откройте", – властным королевским тоном приказала она.

Те переглянувшись отступили, и она ворвалась в распахнутую перед ней дверь.

Оказавшись внутри, Гвендолин изумлённо огляделась. Там, в величественной спиральной башне, скрывалась роскошная круглая комната со стенами из белого песчаника и цветными витражными окнами. Ещё больше её поразил вид Аргона, который сидел на кровати в своих белых одеждах и с посохом в руках, в полном сознании, и смотрел на неё ясными глазами. Она была безмерно рада видеть его в добром здравии, таким, каким она его всегда знала. Каково же было её удивление, когда рядом с ним на кровати она увидела женщину неопределённого возраста с длинными блестящими разделёнными на ровный пробор волосами, одетую в зелёное шёлковое платье. Та сидела идеально прямо, держа одну руку у Аргона на спине, а другую – на плече. Из-под её сомкнутых век лилось красноватое сияние, и она что-то тихо бормотала. Гвен поняла, что, должно быть, застала за работой одну из личных королевских целительниц, которым Аргон теперь был обязан жизнью.

Помимо всего прочего, Гвен сразу же ощутила связь между этими двумя, поняла, что они нравятся друг другу. Это казалось ей странным – раньше она и вообразить не могла, что Аргон может в кого-то влюбиться. Однако, глядя на них, она видела, что они будто созданы друг для друга. Оба – могущественные колдуны.

Гвен, потрясённая этим зрелищем, замерла на месте, не зная, что сказать.

Аргон посмотрел ей в глаза и, опираясь на посох, поднялся ей навстречу. Гвен с облегчением отметила, что к нему действительно вернулись силы.

"Ты жив", – сказала она, не веря своим глазам.

Тот кивнул и слегка улыбнулся.

"Верно", – ответил он. "Благодаря тому, что ты перенесла меня через пустыню. И благодаря стараниям Селты".

Селта согласно кивнула, и они с Аргоном многозначительно переглянулись.

Гвен хотелось подбежать к колдуну и заключить его в объятья после долгой разлуки, но в то же время она злилась на него за то, что он скрывал от неё правду о её муже и сыне.

"Что тебе известно о Торе?" – требовательно спросила она. "И о Гувейне? И почему ты мне не рассказывал, что у тебя есть брат?"

Аргон смотрел на неё не моргая своими сияющими глазами, но дух его витал в далёких мирах, которые ей были недоступны. Часть его всегда была надёжно скрыта даже от неё.

"Не всяким знанием можно делиться", – ответил он наконец.

Гвен нахмурилась, отказываясь принять отрицательный ответ.

"Гувейн – мой сын", – не сдавалась она. "А Тор – мой муж. Я заслуживаю знать, где они. Я обязана знать это", – отчаянно сказала она, делая шаг вперёд.

Аргон ответил ей долгим взглядом, затем вздохнул, отвернулся и выглянул в окно.

"Много веков назад, – начал он, – ещё до рождения твоего прадеда, мы с братом были близки. Но время даже самую сильную реку может разделить на два потока, и наши пути со временем тоже разошлись. В этой вселенной не хватало места для обоих братьев – не для таких, как мы с Рагоном".

Аргон снова замолчал и уставился в окно.

"Стало ясно, что место Рагона здесь, на Перевале, на этой стороне мира, – продолжил он, – а моё – в Кольце. Мы как две стороны одной монеты, два лица одного отца, как королевства Кольца и Перевала".

Аргон сделал долгую паузу, и Гвен обдумывала его слова. Ей сложно было представить отца Рагона и Аргона. У неё было много вопросов, но она пока сдерживалась.

Он заговорил снова.

"Я переселился в Кольцо, и моей обязанностью стало защищать Каньон и держать Щит, а также хранить Меч Судьбы, в то время как Рагон охранял Перевал. Мы прожили так много сотен лет".

"Но сейчас его здесь нет", – озадаченно сказала Гвен.

Аргон покачал головой.

"Верно, он не здесь".

"Но где же он тогда?" – спросила она.

"Рагон предвидел падение Перевала, – ответил Аргон, – и принял меры для его спасения. Он ушёл в изгнание на Остров Света и готовился там ко второму пришествию".

"Второму пришествию?" – переспросила Гвен.

Аргон тяжело вздохнул и промолчал. Гвен не хотела на него давить, но ей нужно было знать, куда он ведёт свой рассказ и как это всё связано с Тором.

"Меня интересуют Торгрин и Гувейн", – подтолкнула она его наконец. "Что ты от меня скрываешь?"

Лицо Аргона исказилось мукой, он медленно отвернулся от окна и взглянул на неё так, что у неё мороз пошёл по коже.

"Судьба даёт нам что-то одно, – сказал он мрачно, – но забирает что-то другое. Нужно радоваться тому, что имеем сейчас. А когда мы это теряем, нужно смириться и отпустить".

У Гвен защемило сердце.

"Что ты хочешь сказать?" – спросила она.

Он подошёл к ней на два шага и, стоя всего в футе от неё, заглянул ей в глаза. Как бы Гвен ни старалась, она не могла отвести взгляд. Впервые в жизни она видела его таким серьёзным.

"Твоего мужа больше нет в этом мире", – тихо произнёс он, и каждое его слово было как удар меча, пронзающий её сердце. "И твоего сына тоже. Мне жаль, но они никогда не вернутся. По крайней мере, не такими, какими ты их знала".