— Имоджен, это же я! — крикнул он, желая привлечь ее внимание. Но ее синие глаза продолжали смотреть в пустоту. Она уже не кричала как безумная, просто тихо всхлипывала. Когда он приподнял ее подбородок, то увидел на ее лице кровоподтеки ужасного вида. В уголках рта запеклась кровь.

Кто-то избил ее… Тристан проклинал себя за то, что не смог добраться до места быстрее. Проигнорировав попытки девушки оттолкнуть его, он бережно обнял ее и прижал к груди.

— Тише, я с тобой! — шептал он снова и снова, баюкая Имоджен как дитя.

Тело девушки напряглось в его объятиях, но Тристан продолжал поглаживать ее по спине, отмечая про себя каждую мелочь. Имоджен били по лицу… Стоило ему представить, что кто-то посмел поднять на нее руку, как ему страстно захотелось ответить тем же. Она много плакала, но припухлость вокруг глаз вызвана не этим. Прическа была в ужасном состоянии, как если бы кто-то в спешке повыдергивал из волос все булавки. Корсаж спереди разорван, и ткань пестрит пятнами, неприятно напоминающими засохшую кровь.

— В дом проникли грабители? — спросил он, прижимаясь губами к растрепанным волосам девушки.

Не прекращая всхлипывать, Имоджен помотала головой.

— Где у тебя болит? Дорогая, я должен это знать! Может, нужно послать за доктором?

Девушка задрожала в его объятиях.

— Нет! — вскричала она. — Просто оставь меня тут!

— Неужели ты думаешь, что я покину тебя в таком состоянии?

Она нервно моргнула, когда он поцеловал ее в висок.

— Жаль, я не застал мерзавцев, которые обидели тебя! Но я выехал сразу же, как только мне доставили твою записку.

— Зачем было спешить? — Она подняла голову, и теперь он увидел синяки у нее на шее. — Ты хотел посмотреть, хорошо ли он справляется, или рассчитывал найти мой труп?

Бездонная печаль во взгляде синих глаз, истерзанное тело давали представление о том, что ей довелось пережить. Тристану отчаянно хотелось поверить, что Имоджен случайно застала в доме вора, но ее присутствие здесь в этот вечер было, бесспорно, кем-то спланировано. Злодей заманил ее в ловушку с помощью записки, которой Тристан не писал.

— И кого бы я увидел, Имоджен? Норгрейва или кого-то еще? — спросил он. — Думаю, это он устроил все так, чтобы ты приехала. И вы с ним обнаружили в доме шайку воров? Если да, то куда подевался он? Ушел за подмогой? Поэтому оставил тебя здесь одну?

У его друга много недостатков, это правда, но к Имоджен он всегда относился с уважением… У Тристана в голове не укладывалось, что могло заставить Норгрейва покинуть Имоджен в таком состоянии. Даже если что-то и было украдено, такие потери легко возместить!

Вместо ответа Имоджен вытерла слезы. Она была без перчаток, и на пальцах тоже виднелись пятна засохшей крови. Тристан поймал ее руку и заставил разжать кулак. На ладони обнаружился глубокий порез, но кровь уже почти не шла из раны. Он вынул из жилетного кармана платок и приложил его к ране.

— Нужно промыть порез, чтобы не загноился.

Имоджен помотала головой, но зажала платок в кулачке.

— Дорогая, нам нужно поговорить! — попросил он, стараясь смягчить голос, что в этих обстоятельствах было нелегко. Ему хотелось услышать все из ее уст, каким бы страшным ни оказался рассказ, и он готов был потратить на это всю ночь. — Прочитав твое послание, я понял — что-то не так, потому что не посылал тебе никакой записки. То письмо, полученное тобой, я не писал. И знаю только одного человека, способного подделать мой почерк, но не представляю, зачем ему это понадобилось.

— Он сказал, что это просто шутка, — пробормотала девушка после продолжительного молчания.

— Кто «он»? — Тристан сжимал Имоджен в своих объятиях, но чувство было такое, словно их разделяет несколько миль. — Это был Норгрейв?

Имоджен отвела глаза.

— Правда, что ты попросил его приехать сюда? Он сказал, что выполняет твою просьбу. Что ты… ты послал его сказать, будто между нами все кончено.

«Гореть тебе в аду до второго пришествия, чертов мерзавец!»

Руки мужчины, обнимающие Имоджен, судорожно напряглись. Между ними все кончено? Как могла она поверить в это вранье, если он не может думать ни о чем и ни о ком, кроме нее, когда они не вместе?

— Норгрейв солгал, Имоджен. Я втянул тебя в эту интригу и будь я проклят, коль у меня не хватило бы смелости сказать тебе в лицо, что я хочу покончить с этим.

Она нахмурилась, не понимая, что его так злит. Неужели его задело, что она могла так дурно думать о нем?

— Он говорил столько всего… И я подумала… Поверила… — Имоджен вдруг побледнела как полотно. Из ее бормотания ничего невозможно было понять.

— Во что ты поверила, Имоджен?

— Я позволила ему все разрушить! — проговорила она, обращаясь скорее к самой себе. Лицо девушки сморщилось, и она зажала рот кулачком. — Я не сказала ему, что отправила тебе записку. Я думала, если все, что он говорит, правда, то это уже не имеет значения. Поэтому ты приехал? Ты тоже поверил в его вранье?

«Какое еще вранье?»

Тристан пока еще не составил отчетливого представления о том, что произошло до его приезда, но боль и смущение в ее голосе разбивали ему сердце. Он встал, поднимая на ноги и ее тоже.

— Имоджен, любовь моя, я не виделся сегодня с Норгрейвом. Где мы могли встретиться? Я на несколько дней уезжал из города, теперь ты вспомнила? Тебя нужно уложить в постель и…

Она едва не задушила его — с такой силой ее пальцы впились ему в горло.

— Нет! Я не могу! Пожалуйста, не надо!

Тристан задумчиво окинул взглядом кровать, а потом и комнату. Сначала он подумал, что в дом проникли воры, и это они перевернули все вверх дном в поисках ценностей. Но теперь, представляя своего друга здесь вместе с Имоджен, он понял, что имело место столкновение иного рода, куда более интимное и ужасное. Внимательный взгляд его задержался на покрывале, которое явно было сдернуто в спешке. Простыня была запятнана кровью. Имелись и другие пятна, происхождение которых не было столь очевидно.

В изголовье валялись окровавленные перчатки Имоджен.

На этот раз Норгрейв зашел слишком далеко.

— Теперь ты покойник! — тихо промолвил герцог.

Бешенство нарастало в душе с такой быстротой, что грозило пожрать его целиком.

Имоджен прижалась лицом к его плечу, пытаясь спрятаться от него и чтобы не видеть произведенного Норгрейвом разгрома.

Не спрашивая у девушки позволения, Тристан на руках вынес ее из комнаты. Ему не нужна была лампа, он и так мог добраться до спальни, где они с Имоджен в последнее время часто уединялись, хотя сейчас герцог меньше всего думал о том, чтобы заняться с ней любовью. Он понял наконец, что она пыталась сказать ему: Норгрейв сделал с ней нечто такое, от чего она никогда не оправится.