Она продуктов с собой складывает. Заглядываю в сумку, а там все – лосось, креветки, стейк. Грустно становится, когда в уме подсчитываю, сколько должен зарабатывать, чтобы питаться, как раньше.

Обещаю матери пригласить ее в гости после Нового года. Прошу лишь дать время быт устаканить. Успокаиваю, рассказываю, где работаю и живу. С кем живу. На самом деле, как про Алену начинаю говорить, так рот больше и не закрывается. Мама вроде бы хочет с ней познакомиться. Будет интересно. Наверное.

Когда обуваюсь в «тимбы», она просит быть осторожнее. Предлагает вернуться домой, но сама же не верит, что соглашусь.

Такси сигналит, потому как обнимаемся мы уже минут десять. Все же соскучился я по ней. Сильно.

Выхожу я как раз «вовремя». Отцовский «Мерс» заезжает в ворота. Напрягаюсь, но мама появляется на крыльце и становится рядом. Защищает хрупкой спиной. Что-то общее проскакивает с Аленой. Может, поэтому зацепила меня зараза?

Глеб Борисович твердой походкой пересекает двор. Даже не морщится от дождя – ему все ни по чем. Замирает лишь на секунду перед ступеньками. Бегло осматривает мое лицо, тормозит где-то на щеке. Пожелтевший фингал мой понравился? Даже человеческое что-то мелькает во взгляде. Но ненадолго.

Не хочу затягивать семейную встречу. Да и драму разыгрывать тоже. Салютую пальцами у лба, на том и расходимся.

Гружу пакеты в багажник такси, а родители так за мной и наблюдают. Спорят о чем-то, мама жестикулирует, как всегда. Отец руки в карманы сложил и кивает. Любит он мать все-таки, раз покорно терпит.

Трясу головой, падаю в тачку и несусь в город. Если Глеб Борисович и пытался меня утопить, как котенка, то я назло всплыл и барахтаюсь в ведре. Глядишь, так и плавать научусь. Все впереди. С Аленкой.

А с этой заразой мы учимся жить вместе. Притираемся. И это оказывается так прикольно. Никогда не думал, что спорить с кем-то из-за цвета туалетной бумаги может быть весело. Всегда смотрел на родителей и гадал, как они не умирают от скуки вдвоем. А на самом деле даже от глупых мелочей можно получать кайф. Видеть ее улыбающейся во сне, когда проснулся первым. Выслушивать за невымытую – снова! – кружку и думать о том, какая она сексуальная, когда злится. Спалить яичницу два раза подряд, потому что приспичило заняться сексом. Дважды! Еще удивлялся, когда Ветров при одном упоминании яиц вечно ржал. А теперь сам улыбаюсь как дурак постоянно.

Я каждый день просыпаюсь ближе к вечеру, забираю мелкую с работы и везу домой. Там завтракаю, пока она ужинает. И еду в «Юность», что поглотила меня с головой. Но мне и правда нравится это место – люди, которые там работают, режим, похожий на «прошлую» жизнь. А еще тот факт, что ко мне прислушиваются и мои усилия приносят результат.

Всего за пару дней к субботней вечеринке в баре делают небольшой косметический ремонт, меняют мебель и кухню. Я организую персонал в довесок к этому и обновленное меню. Многие ребята, кстати, отзываются на мой клич. Даже Яська обещает присоединиться, только не в эту субботу.

За двое суток мы меняем концепцию и даем бешеную рекламу. С деньгами и желанием процесс быстро набирает обороты. Поэтому предновогодние корпоративы забивают бронь до отказа. И пусть вечер проходит не так гладко, как хотелось бы – по всем фронтам много косяков, включая ди-джея, который к утру нажирается до песен «Руки вверх». Но гости остаются довольными. Градус у всех общий, бармены не подкачали. Карим радуется отличной прибыли, а я отзывам в интернете.

Отсыпаюсь после, а вечером еду разгребать вчерашний загул. Девчонки с кухни ржут, когда я ставлю в холодильник розовые ланч-боксы с едой. Пофиг. Мелкая метит территорию, но мне даже нравится. Домашние котлеты по-киевски с пюре и подавно.

Про диплом вспоминаю, когда с одним из официантов сессию обсуждаем провальную. Я так и не занялся этим вопросом, но Аля уже дважды напомнила. Чувствую, придется реально садиться за него. «Рабов на галерах» пока не могу позволить себе.

Только когда все успевать? И почему в сутках всего двадцать четыре часа? Мне катастрофически не хватает времени. Особенно с мелкой. Она достойна большего, а получает лишь огрызки.

Хронически скучаю по ней. Хочу ежеминутно. А секс случается не так часто. Вечно кто-то из нас то спит, то засыпает. Полное несовпадение биоритмов и графиков.

Зеваю, наблюдаю за тем, как постепенно набивается зал. А еще восьми нет. Радуюсь и думаю о том, что нужно взять выходной и рвануть на денек за город. Пофиг куда. Но под Новый год работы просто пздц.

Через час у девчонок за баром молоко заканчивается. Кто-то явно прощелкал поставку. А у нас аншлаг, и всем капучино подавай. Ребята носятся по залу, как угорелые. Оставляю здоровяка из охраны за главного, а сам иду в супермаркет напротив.

Размышляю о своем, не замечаю встречного на дороге. Толкаю мужика плечом.

- Извините, - бросаю и делаю шаг назад.

Удерживаю за локоть человека, в котором тренера узнаю.

- Добрый вечер, - здороваюсь и вытягиваюсь по стойке смирно.

Гребаная привычка.

- Здравствуй, дружок.

Сейчас обычное прозвище вызывает лишь тошноту и отвращение. В один миг злость накрывает. Бесит, что так легко меня слили. Я же его почти родным считал.

Мы некоторое время молчим, смотрим друг на друга.

- И дорого я стою? - не выдерживаю и психую.

Жду, что Палыч хотя бы смутится, но этого не происходит.

- Много отец Вам заплатил, чтобы выперли меня из команды? – продолжаю напирать я.

Обида сдавливает горло. Собираюсь сказать ему про то, что работу нашел, что справляюсь. И про то, что не пропаду без них. Докажу, чего на самом деле стою. Даже послать, возможно, хочу.

- Бесценно много, - вдруг слышу ответ и замираю от наглости.

- И не стыдно Вам?

- Что спас сына? Нет.

Не понимаю.

- Твой отец оплатил лечение моего сына в Швейцарии. Ему сделали операцию на мозге. И теперь он получил шанс прожить еще, может быть, даже целую жизнь. Как повезет.

Все равно не врубаюсь. Да, я помню, что его сын вечно болел, но я не думал, что настолько серьезно. И вроде бы хочется дальше злиться на него, но…

- Хрен с Вами.

Хочу уйти, но Палыч останавливает.

- Дружок, послушай меня. - Ненавижу снисходительный тон. – Я ведь согласился, потому что ты мне дорог.

- Вы о чем? О том, что согласились лишить меня будущего?

Тренер слегка улыбается и треплет за волосы, как пацана. Отворачиваюсь.

- У тебя не было будущего. По крайней мере, в футболе.

- В смысле?

Совсем путаюсь.

- В смысле ты не Пеле. И большого успеха не добьешься. Играешь довольно посредственно.